Человек, как образ Божий, призван к богоуподоблению, то есть к абсолютному совершенству и высочайшей святости. Будьте совершенны, как Отец ваш Небесный совершен, – говорит Спаситель (Мф. 5, 48). По примеру призвавшаго вас Святаго и сами будьте святы, – убеждает Апостол (1Пет. 1, 15). Жизнь в святости и совершенстве является конечной целью всех устремлений христианина, в ней получает осуществление то, что на языке православного богословия называется спасением. «Спасение не иначе может быть совершено, как через обожение спасаемых. Обожение же есть уподобление, по мере возможности, Богу и единение с Ним» (Св. Дионисий Ареопагит). Такая жизнь в святости и совершенстве, целью которой является богоуподобление, возможна только в Церкви Христовой, ибо Церковь есть Царство Божие, Царство новой небесной жизни, новых отношений к Богу, человеку и миру.

Этой благодатной жизни в Церкви, жизни по закону Божьему, противостоит иная жизнь – жизнь по закону греха. Вошедший в мир через грехопадение первого человека закон греха извратил и поработил человеческую природу, сделался силою, непрестанно борющейся в человеческой душе с вложенным в нее естественным законом Божиим. Соуслаждаюся бо закону Божию по внутреннему человеку, вижду же ин закон во удех моих, противу воюющь закону ума моего и пленяющь мя законом греховным, сущим во удех моих (Рим. 7, 22-23).

Обычно, когда мы говорим о грехе, в нашем сознании возникает представление об отдельных поступках или душевных состояниях, являющихся нарушениями заповедей Божиих. Таковы грехи убийства, прелюбодеяния, кражи, зависти, нечистых помыслов и т.д. Каждому из них противостоит одна из новозаветных или ветхозаветных заповедей: не убий, не укради, не прелюбы сотвори, всяк гневаяйся на брата своего всуе повинен есть суду (Мф. 5, 22) и т.д. Непосредственное нравственное чувство говорит нам о том, что, нарушая заповеди Божии, мы становимся виновными перед Богом. Таким образом, всякий грех воспринимается нами, как нарушение заповедей Божиих, как наша вина перед Богом.

Такое восприятие греха, вполне правильное и, как увидим далее, совершенно необходимое для человека, проходящего путь покаяния, не раскрывает, однако, во всей полноте сущности того закона греха, который, по словам апостола Павла, противодействует закону ума моего (Рим. 7, 23). Если рассматривать грех с этой точки зрения, то есть как внутренний закон, действующий в человеческой душе, сущность его нужно определить как разлучение души с Богом и последовавшую за ним смерть души. Единем человеком грех в мир вниде, и грехом смерть (Римл. 5, 12).

Человек, по учению Святой Церкви, создан по образу и подобию Божию и призван был Богом к тому, чтобы через созерцание в себе этого образа он имел ведение о создавшем его Боге и постоянно стремился к совершенному соединению со своим Божественным первообразом.

Единение первозданного человека с Богом состояло в пребывании в его душе благодати Святого Духа, «Которым осеняему быть человеку благоволил создавший его Бог, чтобы он жил подобно Ангелам Божиим, кои, будучи всегда просвещаемы Духом Святым, пребывают неподвижными на зло» (Прп. Симеон Новый Богослов).

Толкуя библейское повествование о сотворении человека и его грехопадении, святые отцы указывают на то, что рядом с Богоподобием в первом человеке присутствовало начало тварности, отличавшее его от Бога. Божественные свойства, жившие в человеческой душе, принадлежали человеку не самому по себе, но лишь через Бога – Первоисточника этих свойств. Кроме того, они были сообщены человеку не в совершенной, а в ограниченной степени. Это открывало перед ним возможность постепенного восхождения к Богоподобию. Вместе с тем это должно было внушать человеку смиренное сознание его зависимости от Бога.

Это сочетание Божественной свободы или, как говорят святые отцы, самовластия человека с ограниченностью его тварной природы заключало в себе возможность для человека отпадения от своего Творца и Господа.

И заповеда Господь Бог Адаму, глаголя: от всякаго древа, еже в рай, снедию снеси; от древа же, еже разумети доброе и лукавое, не снесте от него, …смертию умрете (Быт. 2, 16-17). Эта заповедь, по толкованию св. Григория Богослова, не носила характера абсолютного запрещения. Вкушение плодов запретного древа, по мысли св. Григория, следует понимать символически, как прикосновение к таким степеням Богопознания, которые не были доступны не преуспевшему и неусовершившемуся человеку. Такое восхождение было делом дальнейшего его усовершенствования. Для человека неподготовленного оно могло быть лишь восхищением того, что ему еще не принадлежало, и, следовательно, употреблением во зло данной ему Богом свободы. Следствием этого акта могло быть лишь разлучение человека с Богом и его духовная смерть.

Нарушив заповедь Божию, первые люди, по словам св. Афанасия Великого, «уклонили ум свой от мысленного (то есть Бога и Божественного в мире) и начали рассматривать самих себя. А рассматривая себя, занялись телом и иными чувственными вещами и, обольщаясь этим, как своей собственностью, впали в самовожделение, предпочли собственное созерцанию Божественного». С этого времени и начал действовать в человеческой душе закон греха, сущность которого заключается в утверждении человеком своего бытия вне Бога и помимо Бога.

За этим последовала смерть души, «ибо как отделение души от тела есть смерть тела, так отделение Бога от души есть смерть души. На нее указывал Бог, когда, давая заповедь в раю, сказал Адаму – в какой день вкусишь от запрещенного древа, смертию умрешь, – ибо тогда умерла душа его, через преступление, отделившись от Бога… И вот настоящая смерть, когда душа разъединяется с Божественной благодатью и сочетавается с грехом» (Св. Григорий Палама).

Первым и наиболее осязательным последствием смерти человеческой души явилось распадение и растление ее помыслов и пожеланий, дотоле стройно стоявших в своем чине и согласно славящих Бога. «Как невозможно, чтобы тело человека без души стояло в гармонии и своем чине, так невозможно, чтобы и душа человека стояла в своем чине с отличительными чертами разумности без благодати Святого Духа» (Прп. Симеон Новый Богослов). За смертью человеческой души следует прорастание в ней семян зла – греховных страстей, которые, как черви в загнившем трупе, являются участниками его разложения. Эти греховные страсти неразрывно связаны друг с другом, как звенья единой цепи. Они совершенно овладевают пажитями души до глубочайших ее тайников, уподобляясь многоветвистому дереву, уходящему своими корнями в земную глубину, питающемуся соками этой земли и делающему ее бесплодною.

Нарушение гармонического строя жизни человеческой души и смерть ее распространились также и на телесную природу человека. Недаром, по словам апостола Павла, человек горестно восклицает: Окаянен аз человек; кто мя избавит от тела смерти сея (Рим. 7, 24). От прежнего «самовластия», дарованного Богом человеку, у него осталось только одно – желание и искание свободы. «Какое самовластие осталось в нас после того, как мы стали рабами греха?» – спрашивает Симеон Новый Богослов, и отвечает: «оно хранится лишь в нашем желании освобождения, а не в чем-либо другом».

Освобождение, которого так страстно жаждет согрешивший человек и которого он тщетно ищет на распутиях мира, могло быть только делом Божественной Любви, которая была творческой причиной и самого создания мира и человека. Бог – любы есть, – говорит св. апостол Иоанн Богослов. – О сем явися любы Божия в нас, яко Сына Своего Единороднаго посла Бог в мир, да живи будем Им. О сем есть любы, не яко мы возлюбихом Бога, но яко Той возлюби нас и посла Сына Своего, очищение о гресех наших (1Иоан. 4, 8-10). «Ты от небытия в бытие нас привел еси, и отпадшия восставил еси паки, и не отступил еси вся творя, дондеже нас на небо возвел еси и царство Твое даровал еси будущее» (Из молитвы евхаристического канона).

Это царство Христово есть Церковь Божия, в которой через живущую и действующую в ней благодать Святого Духа человек рождается к новой жизни. Это «другое, новое рождение и воссоздание человека во Святом Крещении, в коем и освящаемся мы водою «срастворенною Духом Святым». Сподобившиеся Святого Крещения «являются уже живыми, как бы воскресшими из мертвых, то есть души их оживотворяются и опять приемлют благодать Святого Духа, как имел ее и Адам до преступления. Потом крещаемый помазуется святым миром, и посредством его помазуется Иисусом Христом и благоухает преестественно. Соделавшись таким образом достойными того, чтобы быть общниками Бога, они вкушают Плоть Его и пьют Кровь Его, и посредством освященных хлеба и вина соделываются сотелесными и сокровными воплотившемуся и принесшему Себя в жертву Богу. После сего уже невозможно, чтобы над ними господствовал и тиранствовал грех, яко над богами по благодати» (прп. Симеон Новый Богослов).

Так в Таинствах Крещения, Миропомазания и Евхаристии совершается воскресение человека к новой божественной жизни и осуществляется эта жизнь в Царствии Божием. Вратами в эту новую жизнь, вне которых невозможен вход в нее, является покаяние.

Покаяние становится Таинством только в Церкви, которая дает своему предстоятелю право преподавать кающемуся благодатный дар отпущения грехов. «О таинстве покаяния учит Церковь, – говорит замечательный русский богослов А. С. Хомяков, – что без него не может очиститься дух человеческий от рабства греха и греховной гордости, что не может он сам разрешать свои собственные грехи, ибо мы властны только осуждать себя, а не оправдывать, и что одна только Церковь имеет силу оправдания, потому что в ней живет полнота Духа Христова».

Первым совершителем Таинства Покаяния, преподававшим кающимся благодатный дар прощения грехов, был Сам Христос Спаситель. На протяжении Своей земной жизни Он неоднократно обращался к приходившим к Нему за помощью и исцелением со словами: «прощаются тебе грехи твои».

Благодать Таинства Покаяния с апостольских времен подавалась через возложение рук пастыря на главу кающегося. В «Апостольских Постановлениях» читаем: «Согрешившего после крещения приемлем через возложение руки на него, как очищенного покаянием. Ибо через возложение рук наших подается верующим Дух Святой».

Покаяние есть самостоятельное Таинство, имеющее свои благодатные дары, и за ним вовсе не обязательно должно непосредственно следовать причащение Святых Тайн. В ряде случаев правила церковные предлагают отлучать кающихся на более или менее длительное время от причащения Святых Тайн. Это, однако, не лишает тех благодатных даров, которые кающийся получил в Таинстве Покаяния. Благодатный дар прощения грехов уже получен в этом Таинстве, но Церковь считает необходимым в отдельных случаях, прежде чем кающийся получит полноту жизни во Христе, сообщаемую ему в Евхаристии, применить к его душе целебные средства, искореняющие греховные страсти, являющиеся корнем греха.

Протоиерей Александр Ветелев,

Журнал Московской Патриархии, 1954, № 11.

Протоиерей Александр Ветелев (1892-1976). Родился в Нижегородской области в поселке Растяпино (ныне г. Дзержинск). Доктор богословия, профессор по кафедре гомилетики и нравственного богословия Московской духовной академии. Был ученым, получившим высшее духовное образование в дореволюционной академии и продолжавшим ее научные и учебные традиции в советское время. Говорил своим ученикам: «Преподаваемое воспринимайте больше сердцем, нежели умом. Будьте чутки и внимательны к людям, помогайте им, заботьтесь о них. Но самое главное – это дать рост семени святости, заложенному в нас Господом. Первый шаг на пути к святости – это исполнение заповеди Божией о любви к ближнему». В последние годы жизни был священником в Знаменском храме у Рижского вокзала.