Бабушка моя, Лысова Зоя Александровна, родилась 30 сентября 1941 года в деревне Вертьяново Дивеевского района. Деревеньку в одну улицу Вертьяново и село Дивеево разделяла речушка Вичкинза. Вернее, мост, что лежал через реку. Давно уже нет этой деревеньки, которая, словно деревце к дереву, приросло к огромному селу и носит новое название – Дивеево. Но все равно устами местных так и кличут жителей той стороны «вертьяновскими».

Каждый раз, вспоминая что-нибудь из далекого солнечного детства, теплая радость, словно маленький огонек лампадки, согревает душу. Будь то школьные будни, детские мальчишеские проделки, веселые игры или же ночевки у бабушки Зои. Столько времени прошло уже, а помнится, как будто все это было вчера.

Мне лет восемь, сестренке Валюше – и того меньше, годиков шесть. Зимой в каникулы бабушка частенько брала нас к себе ночевать, чтобы родители хоть как-то могли отдохнуть от нас, сорванцов. Бабушкина квартира находилась на первом этаже старого двухэтажного дома. Это уже после она получит уютную однокомнатную квартиру со всеми удобствами, а до весны 2002 года проживала в негодном доме. Окна первого этажа уходили в землю и, находясь в самой квартире, было забавно смотреть в них: вроде бы, и огород, и кусты малины, и крапива за стеклом, и в тоже время виднеется земля. Летом в квартире, когда не топилась печь, было холодно и сыро. По ночам со скрипом отклеивались от холодной штукатурки обои, и казалось, что вместе с ними рухнут и стены. Может, и днем тоже обои трещали, но в суматохе дня это как-то не замечалось. Зато по ночам, когда все вокруг стихало и погружалось в сон, стены, словно ночные призраки, напоминали о себе.

Сама квартира была двухкомнатной. До пяти лет я с родителями и с сестренкой проживал в одной из комнат, пока матери не дали отдельное жилье. Как только мы переехали в двухкомнатную квартиру, бабушка перебралась в нашу комнату – она была больше, светлее и теплее. Другую же комнату со временем завалили старыми ненужными никому вещами. Отчего-то повелось так у нашего народа, что вроде бы вещь и старая, никому уже не нужная, а выбрасывать жалко. Словно память сжимает ладонью сердце и не велит выкидывать. Пусть хранится – хлеба не просит, может, когда-нибудь да сгодится.

Вот именно ту самую комнату я и любил навещать, будучи мальчишкой, когда гостил у бабушки. Чего там только не было: старые книги, журналы, открытки, письма, изломанные часы, разобранное радио и телевизор, игрушки, среди которых была и мамина детская кукла. Кукла эта давно уже почернела от старости, и рот ее был разрезан ножницами. Это мама маленькой девочкой подправила резиновой кукле ротик, чтобы та могла кушать кашу. Столько времени прошло, а, как ни странно, кукла сохранилась. Мама давно уже окончила школу, отучилась в Горьковском училище на швею, вышла замуж, родила меня и сестренку, а кукла по-прежнему ютилась среди старых коробок, изломанных ненужных вещей, как бы дожидаясь, что, может, в нее еще поиграют.

Посмотрев на черно-белых Степашку и Хрюшу по телевизору «Рекорд», мы начинали готовиться ко сну. Я знал, что сразу мы не уснем. В темной комнате, что освещалась ночною луной, лежа в постели, мы, как обычно, заведем беседу. Бабушка расскажет какую-нибудь сказку, а, может, и не одну.

Бабушка Зоя много знала сказок. На то она и бабушка. Это был, поди, самый щемящий сердце момент, когда, наигравшись за весь вечер, мы начинали готовиться ко сну, хотя спать особо еще не хотелось. По крайне мере, мне и сестренке, ну, на худой конец, уж мне-то точно. Я всегда любил такие вот беседы и, как себя помню, постоянно был любопытным мальчишкой. Бабушка рассказывала сказку, а если мы не засыпали, то рассказывала еще одну. В основном это были одни и те же сказки – Красная шапочка, гуси-лебеди, Снежная королева; они казались мне уже скучными. Поэтому мы с бабушкой пробовали придумывать новые сюжеты по старым сказкам. Получалось забавно и интересно. В нашей истории Красная шапочка несла бабушке не пироги в корзинке, а колобка, и на пути ее повстречался не серый волк, а Змей Горыныч. Напридумали историю такую, что и конец подобрать не можем. И, кажется, что нет нашей сказке ни конца, ни начала. Валюшка давно уже спит, тихо посапывая носиком. Сестренка всегда ложилась с бабушкой на большом диване, я же за печкой на кровати, как взрослый, лежал один. В комнате тихо играло радио, в печи, потрескивая, догорали поленья, а за ледяным окном свирепствовала, тяжко завывая, вьюга.

– Ну, вот что, давай-ка уже спать, – говорит мне бабушка, поправляя сестренке одеяло. – Валюша уже седьмой сон видит, а ты все никак со Змеем Горынычем не угомонишься.

– Не спится, – я поворачиваюсь на левый бок и сквозь темноту посматриваю на нее. – Ба-а, а кто сильнее волк или собака?

– Опять двадцать пять. Ты уснешь или нет?!

– Усну-усну, – я прижимаюсь к бабушке так, чтобы было удобней слушать.

Бабушка обнимает меня и говорит, что сильнее волк, потому как он хищник. В комнате тихо играет радио, а я, укутавшись одеялом, слушаю бабушку, ее рассказ о том, как волки хозяйничали в их деревне в зимние военные годы. Тогда морозы стояли ужасные. Мужики все на фронт ушли, остались лишь бабы да дети. Вот зверь и повадился к деревням ближе ютиться. Днем еще волки побаивались показываться, а только-только стемнеет, они тут как тут. Расхаживают по Вертьянову, как хозяева, и никого не боятся. Сколько собак погрызли – и представить страшно. Во двор не боялись забегать, из конуры вытаскивали. Выйдут бабы утром, а от собаки только ошейник рваный на снегу лежит. Лес-то рядом, рукой подать. Вот волки и выходили на прогулку. Затемно – к людям, с рассветом – обратно в лес…

Столько времени уже прошло, а все равно вспоминаются мне те беседы при ночной луне. Словно, кто-то невидимой ладонью гладит мое сердце. Тепло и грустно становится. Тепло от того, что вспоминается детство. Детство – это всегда теплая весенняя пора. Грустно же потому, что совсем недавно не стало нашей любимой бабушки Зои. Она умерла 4 ноября 2014 года, в праздник Казанской иконы Божией Матери. Как же хорошо, что у человека есть память, и все самое хорошее, все самое драгоценное о человеке хранится именно там, в тайниках души его, и живет вечно. Больно, печально и одиноко от того, что не обнять мне больше никогда ее худенькие дорогие сердцу плечи, не прижаться щекой к ее фартуку, не поговорить, не послушать ее забавных интересных историй… Но пока я живу, в сердце моем всегда будут храниться ее улыбка, добрый голос и теплые глаза.

Антон Лукин, с. Дивеево

На фотографии (слева направо): Антон Лукин, Зоя Александровна Лысова на руках с внуком Андреем и Валюша. 1999 г.