Настоятельница Серафимо-Дивеевского монастыря игумения Мария (Ушакова). Конец XIX в.
Елизавета Ушакова происходила из старинного тульского дворянского рода, известного с середины XVI века. Ее отец, Алексей Николаевич, человек строгий и честный, с четырнадцати лет воспитывался в Морском кадетском корпусе, затем служил на Черном и Средиземном морях, участвовал в восемнадцати военных кампаниях. В 1809 году он вышел в отставку «по прошению за полученными на службе болезнями с инвалидным жалованьем с чином лейтенанта» и поселился в доставшемся ему по наследству сельце Каменке Богородицкого уезда Тульской губернии. Вскоре он женился на дочери майора Олимпиаде Андреевне Шаховой. У них было четыре сына и две дочери.
30 августа/12 сентября 1819 года в родовом имении в деревне Каменке родилась будущая дивеевская игумения, нареченная в святом крещении Елизаветой. Когда ей было шесть лет, умерла мать. Отец в ведомстве путей сообщения дослужился до чина титулярного советника, потом был исправником в Богородицком земском суде. Семья жила не в роскоши, но и не бедно. Алексей Николаевич определил старшего сына Василия в Московский университет на медицинское отделение, двух других – в Тульский кадетский корпус, дочерей же Наталью и Елизавету готовил к замужеству и беззаботной светской жизни.
Елизавета Алексеевна была веселого нрава, любила музыку. Неожиданную и непостижимую перемену в ней произвело чтение творений святителя Тихона Задонского. Она потеряла вкус к миру, и все сильнее овладевало ею призвание к духовной жизни. Послушная зову Господа, она решилась покинуть родительский дом, жизнь в достатке и удобствах. Для родных ее решение было неожиданным и непонятным. Только помощью Господа и Царицы Небесной, отец согласился отпустить любимую дочь в монастырь и благословил ее святыней рода Ушаковых – иконой Божией Матери «Феодоровской».
Вид Серафимо-Дивеевского монастыря с юго-западной стороны. Литография Серафимо-Дивеевского монастыря. 1903 г.
Услышав рассказы о дивной жизни и святости преподобного Серафима, почившего за десять лет до того, и возгоревшись любовью к нему, она выбрала местом своего подвига малоизвестную тогда Дивеевскую общину, сестрам которой Батюшка говорил: «Я, отец ваш, попекусь о вас и в сем веке, и в будущем, и кто в моей пустыне жить будет, всех не оставлю...»
В возрасте двадцати пяти лет 27 декабря 1844 года Елизавета Алексеевна прибыла в Дивеевскую обитель. Она выполняла различные монастырские послушания: клиросное, живописное, письмоводительское, казначеи. Ей пришлось заниматься и тяжелым трудом: возить в поле навоз, жать, косить. Она производила расчеты с крестьянами, привозившими в обитель дрова, ее так и звали – «дровяная казначейша».
Главными чертами характера Елизаветы Алексеевны были внешнее спокойствие, невозмутимость и немногословие. Она никогда не позволяла себе вести себя так, чтобы окружающие увидели ее боль и внутреннее смятение, даже в самых сложных ситуациях умела сдержать себя.
Примерно за пятнадцать лет до ее поступления в Дивеевскую обитель преподобный Серафим Саровский, провидя будущее зарождавшейся общины, сказал своему соседу по келии отцу Павлу: «Тогда, батюшка, Дивеево будет Дивеевым и тогда только у них все устроится как должно, когда игуменьей будет Мария, да еще по фамилии Ушакова!» В другой раз, уже перед самой кончиной, Преподобный говорил одной дивеевской сестре: «Искал я вам матери (настоятельницы), искал... и не мог найти. После меня никто вам не заменит меня. Оставляю вас Господу и Пречистой Его Матери». Сестра горько заплакала о кончине любимого батюшки, а он в утешение ей сказал: «Что же ты, матушка, все плачешь? По времени и у вас будет мать-праведница».
Но чтобы стать матерью-праведницей великой обители Царицы Небесной, Елизавете Алексеевне Ушаковой предстояло пережить годы испытаний, скорбей и трудов.
Настоятельница Серафимо-Дивеевского монастыря игумения Мария (Ушакова). 1904 г.
Дивный строй жизни по Богу, возводивший души ко Христу, заведенный в Дивееве великим святым Старцем, был ненавистен врагу рода человеческого, и он пожелал разрушить его. Нашел он и исполнителя своих планов в лице саровского послушника Ивана Тихонова Толстошеева (впоследствии иеромонаха Иоасафа), выдававшего себя за любимого ученика преподобного Серафима, на деле же не считавшегося ни с чем заповеданным покойным Старцем. Преподобный еще при жизни предупреждал дивеевских сестер, что Иван Тихонов станет посягать на руководство ими, но будет к ним холоден сердцем и принесет им много зла. Это предсказание сбылось. Промыслом Божиим после кончины батюшки Серафима Дивеевской обители был попущен скорбный почти тридцатилетний период смуты, когда все заветы Преподобного были нарушены и сама духовная жизнь пришла в упадок из-за разделения сестер, часть которых руководствовалась прельщенным человеком. «Эта смута, – писал священномученик Серафим (Чичагов), – была поднята против существования истины в таком огромном обществе людей, как Дивеевская обитель, куда впоследствии должно было собраться до тысячи человек. Враг человечества возбудил борьбу небесных и земных сил, и ни одна история не излагала, и ни одна обитель не переживала таких потрясений, таких событий, как Серафимова община!»
В это крайне сложное время Промыслом Божиим во главе Дивеевской обители была поставлена Елизавета Алексеевна Ушакова. Она стала той самой двенадцатой по счету начальницей, на которой, по предречению преподобного Серафима, должен был устроиться монастырь. Бог, испытывая крепость ее добродетели, попустил ей быть отставленной от управления обителью. Но после кратковременного настоятельства неправедно избранной Гликерии Занятовой Елизавета Алексеевна Ушакова по указу Святейшего Синода 18 ноября 1861 года вновь вернулась к начальству, пережив при этом унизительную клевету во время судов и следствий. В обители она не нашла ни копейки денег, все запасы, ранее приготовленные на зиму, были истрачены, а долги увеличены.
Вот что писала Елизавета Алексеевна 24 марта 1861 года близкой к общине княгине Пелагии Сергеевне Лукомской вскоре после этих событий: «Удаление о. Иоасафа есть главное благодеяние для расстроенного в духе общества... Важное дело водворения единомыслия, любви общества, еще долго не могут устроиться в разъединенной обители нашей, но всеобъемлющее беспредельное милосердие Божие после стольких лет тревог и беспокойства благословением батюшки Серафима, может быть, восстановит тишину и общее спокойствие».
Выход царственных Особ в сопровождении игумении Марии из дивеевского Троицкого собора. 1903 г.
Когда-то преподобный Серафим говорил сестре Варваре Ивановне: «Видела ли ты, матушка, коноплю? Конопля вещь хорошая, преполезная конопля, матушка! Вот и у меня в Дивееве-то девушки, что конопля хорошая! А когда ее полят-то, радость моя, чтоб лучшая была, посконь-то и выдергивают, матушка! Вот и помни, у вас то же будет! Как пополят да выдернут всю посконь-то, более, еще выше поднимется да краше зазеленеет! Ты это помни, это я тебе говорю!» Так образно Батюшка предсказывал грядущие события в Дивеевской обители.
Во исполнение указа Святейшего Синода 6 марта 1862 года архимандрит Черняева монастыря Тамбовской епархии Герман постриг Елизавету Алексеевну в монашество в честь равноапостольной Марии Магдалины. Сто пятьдесят лет назад, 14/27 марта 1862 года, новопостриженная монахиня Мария была посвящена в сан игумении святителем Феофаном в Тамбове. В этот день празднуется Феодоровская икона Божией Матери, почитавшаяся в роду Ушаковых.
Еще в 1848 году состоялась закладка собора на месте, указанном великим Старцем, но строительство его было заброшено, а приготовленные материалы использованы отцом Иоасафом на постройку тесной Тихвинской церкви в конце Канавки. Игумения Мария решила возобновить строительство, и уже к 1860 году были вновь заготовлены материалы и начаты работы. Надеясь получить на собор деньги, она поехала в 1864 году в Москву и Петербург и была представлена митрополиту Филарету. В письме к обер-прокурору Святейшего Синода А.П. Ахматову Святитель отозвался об игумении Марии следующим образом: «Письмо сие представит вашему превосходительству Дивеевская игумения Мария, старица, по выражению апостольскому, кроткого и молчаливого духа. Удостойте ее вашего внимания. Она хочет искать помощи христолюбивых для построения храма, начатого прежним руководителем сего общества Иоасафом в размерах не по силам обители. Говорят, что в руках Иоасафа были для сего немалые средства, но в руках его и остались. Сомнительно, чтобы игумения Мария получила в сем деле довольный успех, потому что благорасположенные к прежней Дивеевской начальнице Гликерии предубеждены против ее преемницы, не зная истины происшествия. Истина же в том, что добрая Гликерия управляема была не мирными сестрами, а добрая Мария сохраняла положение спокойное, страдательное и терпеливое».
Эта поездка игумении Марии не увенчалась особым успехом. Тем не менее, с 1865 года продолжилась постепенная постройка собора без пожертвований крупных капиталов, на малые средства, но с твердой верой в помощь преподобного Серафима. На монастырской земле был устроен собственный кирпичный завод. В течение десяти лет собор был снаружи окончен. Предполагалось освятить его в честь иконы Божией Матери «Умиление», но Нижегородский епископ Иеремия нашел лучшим освятить этот храм во славу Живоначальной и Животворящей Троицы. В подтверждение его решения при воздвижении креста над собором вились в вышине три белых голубя и три журавля.
Игумения Мария с келейницей в игуменских покоях. Начало ХХ века.
Начиная благоустройство монастыря, игумения Мария в первую очередь привела в порядок святые места обители. Канавку Пресвятой Богородицы, которую при Иване Тихонове начали засыпать мусором, стали регулярно чистить, посыпать желтым песком, убрали мосты и переходы. Часовней было отмечено место, на котором по благословению преподобного Серафима, стояла перенесенная Толстошеевым на хоздвор мельница-питательница. Были устроены дорогие дивеевским сестрам могилы преподобных первоначальницы Александры, Марфы и Елены у алтаря Казанской церкви. К тому времени наполовину обрушилась сложенная из кирпича гробница над могилой матушки Александры. Игумения Мария построила над ней маленький кирпичный памятник, наподобие часовни. Келия матушки Александры у Казанской церкви, в которой она жила и скончалась, для сохранности была покрыта в 1886 году деревянным, наподобие футляра, двухэтажным корпусом, где бережно хранились вещи первоначальницы.
При игумении Марии в монастыре было построено более тридцати корпусов разного вида и величины, большей частью в два этажа и крытых железом. В них размещались, в основном, мастерские. Сестры жили, как правило, в тех же корпусах, где проходили послушания. К 1864 году удалось с Божией помощью привести в порядок внутренний быт обители и обеспечить сестер продовольствием.
В 1885 году закончили начальнический корпус, где располагались архиерейские и игуменские покои, административные помещения монастыря, канцелярия и жили сестры, трудившиеся на этих послушаниях. Вместо сгоревшей трапезы в 90-е годы XIX века была построена новая с церковью во имя святого благоверного князя Александра Невского.
Колокольню начали строить в 1893 году. Когда новый архитектор обнаружил, что она стоит с наклоном, доложили матушке игумении. «Видно, так батюшке о. Серафиму нужно!» – только и сказала она с верой, что выйдет от него распоряжение для славы Божией и пользы обители. Впоследствии наклон был признан полезным в архитектурном отношении из-за расположения Дивеева на склоне, и колокольню благополучно достроили.
Основной доход монастырю приносили многочисленные мастерские. Сестры занимались живописью, литографией, фотографией, резьбой по металлу, переплетным делом и переведением гравированных картин с помощью особого состава на жесть, камень и дерево. Иконы писались не только для украшения храмов своей обители, но и по заказам для иконостасов других церквей. Также по заказам литографировали разные бланки.
В день памяти игумении Марии (Ушаковой) у ее могилы в Серафимо-Дивеевском монастыре. 2011 г.
Монастырские нужды обеспечивали хлебное, просфорное, портновское, ризное, манатейное* послушания. По заказу вышивали золотом, шелками, гладью по батисту и полотну, шили рубашки для саровской братии, до четырехсот штук ежегодно. Множество корпусов занимали хозяйственные послушания: стекольное, красильно-малярное, погребное, огородное, садовое, мельничное.
В монастыре был большой фруктовый сад, где в большом количестве росли яблони и разные ягоды. Уход за деревьями и прививка яблонь производились исключительно сестрами, как и большая часть работ в поле и на своей мельнице. Для молотьбы и ссыпки хлеба имелся молотильный корпус и две житницы. В трапезу, просфорню и богадельню была проведена вода из водокачки, снабжающей потребным количеством воды весь монастырь и две бани. У главных ворот монастыря находились иконная лавка и караулка.
В отдельных корпусах были устроены богадельня для хронических больных и престарелых сестер, зубоврачебный кабинет и больница для заболевших. При монастыре действовал приют для девочек, преимущественно сирот, где их учили священники, а рукоделию и духовному пению обучали сестры обители.
Вне ограды монастыря стояли гостиницы – дворянская и для простого народа, конный двор с кузницей, а также пять домов для священников и диаконов с надворными строениями и садами.
При монастыре было три штатных священника и один диакон. Они получали небольшое жалование, но пользовались всем необходимым для жизни от монастыря.
Хор сестер был многочисленный. Пение, доведенное до высокой степени совершенства, поражало знатоков своей музыкальностью, гармоничностью и особыми дивеевскими распевами. В нем не слышалось отдельных голосов. Все службы, даже и в будничные дни, отправлялись благоговейно и торжественно.
К началу XX века Серафимо-Дивеевский монастырь стал многолюдный (более 1000 человек), духовно крепкий, а матушка игумения была любима сестрами и глубоко почитаема всеми ее знавшими. За понесенные по созиданию обители труды она была украшена четырьмя наперсными крестами, один из них пожалован из Кабинета Его Величества. Матушка Мария (Ушакова) усердно послужила батюшке Серафиму и Царице Небесной, будучи девять лет казначеей, два года настоятельницей и сорок два года игуменией. Можно сказать, что чудо ее жизни и ее служения – это сама Дивеевская обитель, процветшая и прославившаяся, ставшая духовным центром России.
Фрагмент экспозиции монастырского музея, посвященный игумении Марии (Ушаковой).
Княжна Елена Горчакова в своей книге о Дивеевском монастыре, изданной в Москве в 1889 году, писала: «Постоянных благодетелей обитель не имеет. Бывают такие времена, что в обители нет ни хлеба, ни денег, но старицы не унывают, всю свою надежду они возлагают на Господа, и Господь их не оставляет – неожиданно является помощь и нужды обители удовлетворяются. "В глазах наших каждый день творятся чудеса, – говорили мне матушки игумения и казначея, – самое существование нашей обители есть величайшее чудо. Мы верим, что она была основана о. Серафимом не по его желанию, а по явному изволению Матери Божией, Которая много раз являлась ему во всей Своей славе и избрала это место для прославления Своего имени; Покровительница наша никогда нас не оставит, но всегда защитит и помилует. Сколько раз спасала нас Царица Небесная от хитрых наветов людских и злой клеветы человеческой! И если попускала временно в обители торжество лжи и неправды, мы верим, что все наши скорби, беды и нужды были нам ниспосланы свыше, как испытание и утверждение в вере для наибольшего прославления всемогущей силы Творца и милосердия Его Пречистой Матери. Не знаем, долго ли мы еще будем бороться с материальной скудостью и лишениями всякого рода, но, памятуя слова святого старца Серафима о будущем величии нашей обители, мы предаем себя всецело всеустрояющему Промыслу Божию и с сокрушенным сердцем, в полном смирении и сознании своей немощи, надеемся на Его благость и беспредельное милосердие". Таковы чувства не только двух руководительниц и прочих стариц Дивеевской обители, но и тех сестер, которые поступили в монастырь в последнее время и только по преданию и по рассказам некоторых престарелых инокинь, знавших о. Серафима лично, сохраняют в сердцах своих память о его трудах, чудесных исцелениях и святой подвижнической жизни, венцом которой явилось явное избрание его Матерью Божиею для устроения по Ее святой воле их обители».
Святитель Феофан Затворник, посвящавший матушку Марию в сан игумении, писал ей позже: «Предпострадавши, как угодно было сие Господу, потрудились Вы потом благоплодно в устроении обители и по внешности, и по внутреннему чину. И Господь благословлял и благословляет труды сии. Слава и благодарение богатому Его милованию Вас! Вы – обожженный вначале кирпич. А такие кирпичи долго служат, хотя бы пришлось им лежать в воде. Поминаю об этом, что надежда на долголетие небезнадежна. Желаю паче всех, чтоб Вы прочее насладились покоем и миром душевным, смотря на то, как преуспевает под Вами обитель Ваша по прочно установившимся при Вас порядкам и правилам». В знак своего благословения святитель Феофан неоднократно присылал дивеевской игумении иконы своего письма.
Игумения Мария, пройдя путем многих скорбей, стала хранительницей бесценного сокровища – мира Божия и своим мирным сердечным устроением умиряла души других людей. По словам преподобного Серафима, пребывая в мирном устроении, то есть с совестью благою, человек этим путем переходит и в премирное, когда его ум созерцает в себе благодать Святого Духа, по слову Божию: в мире место Его (Пс. 75, 3).
В пору своего архимандритства Дивеевскую обитель посетил будущий Патриарх Сергий (Страгородский) и записал впечатление от встречи с игуменией Марией: «На лице у нее – одна доброта. Так мило и добродушно улыбается! И, однако, как говорят, правит она своей обителью с ее громадным хозяйством! (Например, коров до семисот штук.) Достаточно, чтобы она сказала провинившейся сестре: «Как тебе не стыдно!», – и та уже наказана и вразумлена!.. Впрочем, у них в обители целая система управления, с подчиненными, соподчиненными и т.д.».
Твердо веря в святость старца Серафима, игумения Мария дожила до его прославления в 1903 году и, как ей было предсказано, через год после этого упокоилась о Господе в возрасте 85 лет. Скончалась она 19 августа/1 сентября 1904 года и была похоронена за алтарем Троицкого собора на линии главного престола в трех-пяти метрах от его стены. Над ее могилой была устроена большая часовня, в которой ежедневно служились панихиды.
