Вера, действующая любовью

На Пятницком кладбище в Москве, на так называемом дивеевском участке, среди могил сестер Серафимо-Дивеевского монастыря похоронены протоиерей Иоанн Потапов и его супруга Нина Никаноровна Казинцева.

Отец Иоанн Потапов принадлежал к тому поколению православных интеллигентов, которые в годы воинствующего государственного атеизма сохранили и приумножили талант веры и в послевоенное время вышли на открытое служение Матери Церкви. Он родился в Таганроге в 1897 году у Ефима Ивановича и Марии Федоровны. В семье было шестеро детей.

Иван с отличием окончил гимназию и продолжил учебу в ростовском историко-археологическом институте. В первые годы революции он был приговорен к расстрелу, но чудом остался жив, благодаря вмешательству своей будущей супруги, которая служила тогда в Красной Армии.

О Нине Никаноровне известно, что она была старше Ивана Ефимовича, родилась в казацкой станице, отец ее имел конный завод. В 16 лет она лишилась матери и очень тяжело переживала свое сиротство, так что тогда уже начала седеть. Нина Никаноровна училась во ВХУТЕМАСе и работала в Окнах РОСТа в одни годы с Маяковским.

В молодости Иван Ефимович и Нина Никаноровна вошли в Таганрогское молодежное братство. Как вспоминал об этом периоде протоиерей Стефан Ляшевский, «…с 1922 года началось великое паломничество в Дивеев. Этому способствовало уменьшение гонений на Церковь при НЭПе, и люди со всех концов России хлынули в Саров и Дивеев. Много архиереев, живших в это время в Москве по вызовам ГПУ, спешили побывать в Сарове и Дивееве и испросить заступничества преподобного Серафима. <…> Но самое поразительное было – паломничество молодежных братств. <…> Пришли молодые паломники воспеть славу батюшке Серафиму, матушке Александре и воспеть славу Граду Царицы Небесной, этому земному отображению Небесного Иерусалима, пришли не в старости, убедившись в тщетности всех земных ценностей, а в расцвете своих молодых сил, пришли поклониться до земли избраннейшему уделу Царицы Небесной, пришли из разных концов земли Русской <…> и показали там своим благочестивым поведением, что они все высоко ценят путь жизни, указанный матушкой Александрой и батюшкой Серафимом, избранный насельницами этого Града Царицы Небесной, что они и сами были бы счастливы избрать такой же путь, если благословит Царица Небесная, – кому среди сестер обители, а кому быть монахами и монахинями в миру, кому что Господь укажет…»

Один из них, Вася Потапов, был истинным монахом в миру, не женился, имел научную степень, работал в московском авиационном институте и умер в 30 лет в Туркестане, завещав похоронить его со священником, на удивление всем своим студентам.

А другой – Вася Степыкин – был сослан в концлагерь как член таганрогского братства и умер в лагере.

Старший брат Васи первого, Иоанн Потапов, став доцентом геодезического института, оставил все и стал московским священником, духовником Москворецкого благочиния и похоронен на Дивеевском участке Пятницкого кладбища, среди дивеевских сестер.

Вечная память и третьему братчику – Афанасию, написавшему гимн Дивееву и расстрелянному немцами.

Четвертый братчик – Николай Куркумели – принял кончину в лагере.

Все они своей жизнью и смертью засвидетельствовали свою верность Христу Спасителю.

Нина Никаноровна написала житийные иконы дивеевских первоначальниц. В центре одной из них был образ матушки Александры – копия того портрета, который хранился в ее келье и считался чудотворным. Вокруг были написаны житийные клейма: вверху – явления Божией Матери в Киеве и в Дивееве; в середине – матушка учит крестьянских детей вере в Бога, а на другой – в темной келейке матушка молится у большого Распятия; на пятом клейме – матушка обретает икону первомученика Стефана и на шестом – поручает Дивеево преподобному Серафиму.

Для Нины Никаноровны Серафимо-Дивеевский монастырь стал врачебницей не только духовной, но здесь она получила исцеление от туберкулеза.

В годы засилия обновленцев, когда были захвачены все храмы в Таганроге, молодежное братство имело свою катакомбную церковь, и у Стефана Ляшевского произошел разговор по этому поводу со Святейшим Патриархом Тихоном, который спросил: «Сколько человек посещает ваш храм?» – «Двадцать». – «А что же должен делать весь народ? Нет, дорогой мой, как это ни героично, но надо думать о всем народе. Как бы ни было там хорошо, но наверху – лучше».

В 1931 году Иван Ефимович по окончании ростовского педагогического института получил второе высшее образование. Вскоре супруги Потаповы переехали в Москву, где Иван Ефимович стал преподавателем математики в Промышленной Академии, защитил кандидатскую диссертацию, во время Великой Отечественной войны занимал руководящую должность в Центральном аэрогидродинамическом институте им. Н.Е. Жуковского. Нина Никаноровна стала членом Союза художников.

До начала 50-х годов Потаповы жили на улице Обуха около Курского вокзала, занимая одну комнату в многонаселенной квартире, и выделенный им участок земли на станции Отдых по Рязанской дороге во многом решал квартирную проблему. Дом для дачи они привезли из деревни. А заболоченный участок земли вскоре превратился в цветущий сад. Нина Никаноровна даже пыталась выращивать виноград. Во время дачных работ от удара щепки, отлетевшей от полена, которое она колола, Нина Никаноровна лишилась одного глаза и получила инвалидность. Пенсию по инвалидности она не получала, а перечисляла на сберкнижку и завещала вклад дивеевским сестрам.

Вся сущность этой супружеской пары дышала любовью к Богу и к угоднику Божию преподобному Серафиму. Они поддерживали контакт с рассеянными по миру дивеевскими сестрами, принимали их у себя дома, оказывали им материальную помощь. Особенно близка к ним были тетя Агаша (монахиня Селафиила), посещали Потаповых и три дивеевские сестры, носившие имя Анна.

Иван Ефимович усердно изучал Священное Писание и творения святых отцов; у кого только мог покупал духовные книги. Про Нину Никаноровну он уже после ее кончины говорил священнику, что она была тайная монахиня, и они жили с ней, как брат с сестрой. Имя матушки в постриге не поменялось. При таком образе жизни не удивительно было, что любимым местом их пребывания была дача, где они могли без развлечения молиться, трудиться, читать и размышлять.

Супругов отличала способность со всеми обращаться радушно, с любовью, держать себя открыто, без превозношения, с живым интересом к любому собеседнику. Каждый человек был для них, прежде всего, Богом созданная личность. Во время войны они приютили у себя на несколько месяцев поочередно двух девочек-подростков, и обе чувствовали себя очень уютно на гостеприимной даче Потаповых. По воспоминаниям одной из девочек, «эти месяцы навсегда остались райским временем моей жизни, открыли мне воочию, что значит быть христианином». Самое поразительное, пожалуй, что запечатлелось в душе девочки военных лет, было полное отсутствие у супругов Потаповых отрицательных эмоций. «Я ни разу не слышала, чтобы они повышали голос, жаловались, осуждали, выговаривали, упрекали, сердились. Атмосфера в доме была легкая, радостная, открытая. Иван Ефимович и Нина Никаноровна в полном единодушии жили общими интересами, постоянно заботясь друг о друге, ни в чем не противопоставляя себя другим людям. Со мной, ребенком, они обращались на равных, доверяя мне несложные хозяйственные заботы по дому и делясь духовными переживаниями. В гости они не ходили, но никогда не тяготились теми, кто их посещал. Сами глубоко религиозные, они не запирались от тех, кто этой религиозностью не обладал. Их вера была столь твердой и крепкой, что общение с людьми не нарушало их внутреннего равновесия и покоя. К ним то и дело заходили соседи по даче, и Нина Никаноровна их внимательно выслушивала. На следующий год после меня у них гостила еще одна девочка, потом стала приезжать Е. А., однокашница Нины Никаноровны, далекая от религии, но материально нуждающаяся. Само собой разумеется, что, когда знакомые потеряли хлебную карточку, Нина Никаноровна тотчас же принесла им свой хлебный паек, а когда другие знакомые лишились кормильца, Потаповы стали постоянно поддерживать их деньгами. Внутреннее устроение Потаповых хочется назвать “отсутствием самости”. Отсюда постоянно светлое, радостное, приветливое выражение лица у обоих. Я не помню, чтобы они когда-либо настаивали на своем, кому-либо навязывали свою волю, кого-нибудь стыдили, кому-то себя противопоставляли. Их наполняло чувство не разлада, а единства со всеми. Сокровенная жизнь их души выражала себя в совместном молитвенном пении, льющемся из самой глубины сердца. В их отношении к Богу и людям не было ничего формального, во всем была искренность и одухотворенность. Летом день начинался с работы в саду. Донская казачка, уроженка станицы, Н. Н. любила землю, и болотистый участок земли был превращен супругами в цветущий сад, где в изобилии росли самые разнообразные цветы, овощи, ягоды, фрукты. Затем наступал час совместной молитвы. Заканчивался день также совместной молитвой».

В конце 40-х годов Иван Ефимович познакомился с митрополитом Николаем (Ярушевичем) и принял бесповоротное решение служить Церкви. С 1949 года он начал сотрудничать с «Журналом Московской Патриархии», в течение нескольких лет был членом редколлегии этого издания. 1 июля 1950 года в патриаршем Богоявленском соборе Святейший Патриарх Алексий рукоположил Ивана Ефимовича в сан диакона, 4 ноября того же года – в сан иерея. Свое служение отец Иоанн совершал сначала в Успенском храме Новодевичьего монастыря, затем в течение четырех лет – в Богоявленском соборе. Последним местом его служения стал храм святителя Николая в Хамовниках. Незадолго до своей кончины отец Иоанн рассказывал, что вскоре после рукоположения его вызвали в здание на Лубянской площади, и там пять человек в течение нескольких часов склоняли его к сотрудничеству. На все требования он отвечал только одно: «Не буду».

В те годы, когда отец Иоанн был клириком Богоявленского собора, Нина Никаноровна написала для этого храма икону преподобного Серафима Саровского, которая долго висела в центральной части собора на столбе.

В 1957 году отец Иоанн перенес обширный инфаркт и вынужден был на два года уйти за штат и прекратить работу в журнале. Потом был еще один инфаркт. Через три года он вернулся к служению в храме и исполнял послушание духовника московского духовенства. Та любовь к Богу, которой был полон о. Иоанн, изливалась в его вдохновенных проповедях, в его заботах о духовных чадах, о будущих служителях Святой Церкви. С его благословения приняли священный сан о. Владимир Смирнов, клирик храма святого пророка Илии в Обыденском переулке, которому о. Иоанн передал эстафету попечения о Дивеевских сестрах, и о. Кирилл Чернецкий.

Через десять лет у батюшки последовал новый удар, даже с потерей речи на два месяца. Преданная Нина Никаноровна, сама больная раком, самоотверженно ухаживала за супругом. Те, кто видел ее в последние месяцы жизни, не мог заподозрить, что конец ее так близок: матушка держалась приветливо и бодро, постоянно что-то делала по дому. Скончалась она в день первоверховных апостолов Петра и Павла, 12 июля 1968 года. За четыре дня до кончины Нина Никаноровна приставила к отцу Иоанну старушку, которая стала помогать ему по хозяйству.

Скорби и болезни воспринимались отцом Иоанном как новое поприще духовного трудничества, как подготовка к вечности, как стимул все больше и больше благодарить Господа. Это устроение его души отражено в письме к друзьям: «Если вдуматься во все скорби нашего жития в нашем возрасте, то невольно вспомнишь многое, весьма многое, и порадуешься промыслительной деснице Божией: не сразу нас, неготовых, Он призывает к Себе, а дает время подумать, поразмыслить и очиститься от всего того, что сделали за долгую жизнь греховного, суетного, плотского».

Вера, любовь, радость были основой жизни протоиерея Иоанна с момента его обращения к Богу. На закате дней он пишет: «Да хранит вас Господь в Своей вере и в любви, да поможет Он вам, чтобы они вновь заблистали ярким и сильным ключом и никогда не преставали, вплоть до того момента, – нужно нам уже всем думать – очень скорого, когда предстанем на пороге вечности пред Возлюбленным нашим Отцом и Его Пречистой Матерью. Чтобы Они нас встретили радостно и любовно, как радостно и любовно некогда встречали наши пламенные молитвы».

Оторванный почти на три месяца от служения в алтаре, отец Иоанн не прекращал своего внутреннего труда, богомыслия и литературной работы, жил в постоянном общении со своими собратьями-священнослужителями. В его архиве сохранилась тетрадь, в которой батюшка вел записи с 5 февраля 1969 года по 20 июля 1970 года. Среди записей, которые велись регулярно, встречаются проповеди, записи богословского и апологетического характера, стихи религиозного содержания и черновики писем, которые он писал разным лицам.

Мысль отца Иоанна в эти годы сосредоточена на вечности и загробной жизни, на любви Божией и свободной воле человека. 8 февраля 1969 года он делает запись в дневнике: «Владыка стал Искупителем для того, чтобы показать роду человеческому Свою Любовь. Тако возлюби Бог мир…»

В начале апреля батюшка исповедовал своих духовных чад на дому. 19 мая 1969 года он направил Святейшему Патриарху Алексию прошение с просьбой дать ему возможность до конца дней выполнять долг пастыря. После этого он еще более двух лет служил в храме.

Свои недуги отец Иоанн переносил мужественно, со стойким терпением, за все благодаря Господа, и только редкие воспоминания о Нине Никаноровне в его дневнике позволяют понять, как недоставало ему в старости верной спутницы жизни. В июне 1970 года в письме к близкому человеку он признается: «Когда ощущаю приливы тоски о прошлом, очень успокаивает меня воспоминание о спокойствии и глубокой вере Нины. Она и сейчас со мной и дает мне много утешений…»

С вечностью соотносил он земное бытие человека, о вечности, как о встрече с Богом, размышлял постоянно. «Вечность. Царствие Божие. Разве Господь забыл нас? “Покайтесь, – приглашал Он нас, – приблизилось Царствие Божие”. Оно – в молитве, в подвигах и в вере твердой и любви Божией крепкой».

Готовясь к исходу, он до конца оставался неутомимым тружеником на ниве Христовой. Последние записи в дневнике говорят о неослабевающем интересе к различным сторонам церковной жизни. Он задумывался о необходимости катехизации взрослых. По его благословению в конце сентября 1971 года его духовный сын священник Владимир Смирнов, клирик московской церкви святого пророка Илии в Обыденном переулке, ездил в Дивеево для окормления дивеевских матушек, о чем прислал подробный отчет отцу Иоанну. 22 сентября 1972 года своего духовного отца пришел навестить священник Кирилл Чернецкий, принявший последний вздох отца Иоанна.

Нам хорошо известно, что главное в христианстве – это любовь к Богу и ближнему. Заучив эту формулу, мы мало вникаем в то, каков должен быть внутренний мир человека, исполняющего ее на практике. Мы понимаем, что любить человека – это делать ему добро, приходить на помощь в беде и болезни. А любить Бога? Думаем, что на это способны избранники Божии, святые. А мы, простые смертные? Мы уверены, что защищаем нашу веру, противостоя экстрасенсам, кришнаитам и им подобным, споря о языке, старославянском или русском, на каком следует обращаться к Богу, забывая, что Бог слышит только голос сердца, просвещенного Духом Святым. Мы стремимся уловить приметы пришествия антихриста, оставляя без внимания собственную душу, в которую стучится Христос. Многие из нас вообще отучились любить, охваченные эмоциями гнева, страха, волнения и житейскими заботами. Доступна ли нам вообще вера, действующая любовью? Да, доступна. Примером человека, воплотившего в себе такую веру, был протоиерей Иоанн Потапов.

 

«Дивеевская обитель»

по рукописи Т.А. Миллер, г. Москва

Read More:

Разговор о любви с митрополитом Запорожским и Мелитопольским Лукой (Коваленко)

Владыка, вы к нам в Дивеево приехали не один, а устроили паломнический автопробег, в котором принимает участие более десяти машин. Это – традиция в вашей епархии устраивать такие автопробеги по святым местам? В чем их смысл?  Это традиция, которая сложилась за последние пять лет. Мы стараемся каждый год посещать святые места. Приглашаем всех, единственное условие […]

Зимний праздник детства

Как бы ни говорили, что зима холодная, суровая и лютая, а лето – зеленая красавица, солнышком греет, все же и зимой для меня всегда было и остается одно волшебное и сказочное время. И время это – предновогоднее, когда за долгие дни так соскучишься по снегу, что белый пух, укутавший землю, приносит столько неописуемой радости, словно […]

Путь к горнему Иерусалиму

Путь к горнему Иерусалиму Монастырское кладбище В пасхальные дни 2020 года Дивеевский монастырь проводил в вечность любимых сестер, которые все свои силы до последнего вздоха отдали родной обители. Схимонахиня Серафима (Мария Ильинична Савосина) – одна из самых первых начала служить делу открытия Серафимо-Дивеевского монастыря после многолетнего его запустения. Она родилась в Мордовии в селе Жегалово […]