Закончилось лето, прошли главные праздники монастыря, которые собирают каждый год в Дивееве не одну тысячу паломников, ‒ Богородичные праздники Успения и иконы «Умиление», преподобного Серафима Саровского. И в этом же ряду – дни памяти преподобных жен Дивеевских, которые по церковному календарю отмечаются тоже в летние месяцы.

Дивеевская первоначальница преподобная Александра уже завершала свой жизненный путь, а преподобный Серафим в это время возрастал для духовных подвигов. Они дышали одни духом. «Сей есть от рода нашего» – сказала о Батюшке Пресвятая Владычица. Несомненно, что и избранная быть основательницей земного Богородичного удела, также была от этого рода. Это отметили киевские старцы, сказавшие, что мать Александра, удостоившаяся быть избранницей, первоначальницей и первоосновательницей четвертого жребия Божией Матери во вселенной, блаженна и преблаженна.

И матушка Александра, и батюшка Серафим, каждый в свою пору получив благословение киевских старцев, пришли в Саровскую пустынь, славившуюся  подвижнический жизнью иноков. И одна совершала послушание Царице Небесной, руководствуясь мудрыми саровскими духовниками, а другой жил непосредственно в Саровской пустыни, вбирая в себя тот драгоценный опыт монашеской жизни, который накоплен был там не одним поколением иноков. Так Матерь Божия готовила фундамент для Своей обители.

Подобно тому, как от прочности основания зависит качество будущей постройки, так и монашеская обитель основывается на твердой и непоколебимой вере. Матушка Александра уподобилась ветхозаветному Аврааму, патриарху и родоначальнику избранного народа израильского, без сомнения отправившемуся в поисках земли обетованной в неизведанное путешествие. Он не знал, что его ждет, но имел доверие Богу. Такую же веру имела и дивеевская первоначальница, без колебаний начавшая свое странствие по России. Она без устали обходила великорусские Богородичные обители, пока не явилась ей вновь Владычица и не открыла Свою волю относительно последнего Своего земного удела. Царица Небесная обещала, что в Дивееве будет со временем великая обитель, равной которой не было, нет и не будет никогда на земле. Было также открыто, что матушка Александра понесет великие труды, но результата этих трудов не увидит. На протяжении многих лет она пребывала в строгих монашеских подвигах самоотречения, забыв совершенно свое знатное происхождение. Яко злато в горниле искуси их (Прем. 3, 5-6).

Именно в этом же духе нищеты Христовой взрастил преподобный Серафим, на попечение которого матушка Александра передала общинку, двух других дивеевских подвижниц – преподобных Марфу и Елену. Им и других сестрам Батюшка заповедовал ходить на могилку первоначальницы ежедневно, кланяться и говорить: «Госпожа наша и мать, прости меня и благослови! Помолись, чтобы и мне было прощено, как ты прощена, и помяни меня у Престола Божия!»

Елене Васильевне Мантуровой он к тому же советовал: «И ты подражай ей также, потому что тебе этим же путем надо идти». И, скорая на все приказания батюшкины, его верная послушница с живейшей ревностью вступила на стезю монашеского жития, стараясь преуспевать в стяжании добродетелей, подобно матушке Александре. Довелось ей также стать начальницей общинки, хотя по смирению и не признавала она себя достойной этого назначения. Тем не менее, сестры ее почитали за таковую и со всеми вопросами обращались к ней. По своему добросердечному характеру Елена Васильевна всем старалась помочь, но особенно пеклась о том, чтобы сохранять в тайне свои благодеяния.

Молодая община ничего своего не имела, приходилось временами и нужду терпеть. Знали, конечно, сестры обетование Царицы Небесной о Дивеевской обители, но, видя крайнюю во всем скудость, нередко малодушествовали, смущались. А преподобная Елена своим неизменным доверием к батюшке Серафиму укрепляла в сестрах надежду, что все в свое время непременно исполнится. Матушка сама копала Канавку, ткала и пряла, во всем являя пример полнейшего послушания, которое исполнила она даже до смерти, когда согласилась умереть вместо больного брата. Этот шаг, последний свой земной подвиг, необычайно мирно совершила Елена Васильевна, до конца пребыв истинной послушницей великого Старца.

В тринадцать лет пришла в дивеевскую общинку преподобная Марфа и к девятнадцати годам вошла в меру духовного возраста. О ее жизни и подвигах известно немного. Известно, что житие ее было равноангельным, как поется в тропаре святой; «молитва была ее пищей» ‒ сказано в житии, и что к этому еще прибавить? Молчальница, хранительница откровений Преподобного. Седовласый старец-подвижник и молоденькая девочка разговаривали на одном языке. Тот, к кому стремилась вся православная Русь, нашел собеседницу и был до конца откровенным лишь с этой кроткой и молчаливой отроковицей. Приходя от Батюшки, она сияла неземной радостью ‒ значит, благодать Божия действовала в ней, приуготовляя ее к нескончаемому блаженству, содевая ее живым храмом Духа Святого.

На этих трех дивных столпах и укрепилась Дивеевская обитель. Недаром так возликовал преподобный Серафим, услышав от Мантурова о четырех столбах, которые требовалось установить в храме Рождества Пресвятой Богородицы: «Во-во, радость моя! Четыре столба ‒ четверо мощей… Четыре столба ‒ ведь это значит четверо мощей у нас тут почивать будут!» И это пророчество обращено к нам. Трое мощей нам известны. Четвертыми должны стать те сестры, которых призвала к Себе в удел Царица Небесная. Три опоры, даже разновеликие, способны держать крышу. Четыре столба должны быть одной высоты, чтобы крыша легла на них. К этому призывают нас Матерь Божия и преподобный Серафим – уподобиться своей жизнью дивеевским первоначальницам. И возвеяша ветры, и нападоша на храмину ту, и не падеся; основана бо бе на камени (Мф. 7, 25).

«Дивеевская обитель»