Доклад епископа Солнечногорского Алексия, наместника Данилова ставропигиального мужского монастыря на круглом столе «Богослужение и молитва как средоточие жизни монашеского братства» (Свято-Троицкий Серафимо-Дивеевский женский монастырь, 13–14 ноября 2019 года)

В разрабатываемых документах и их обсуждении неизменно затрагивается тема молитвенного делания. Обсуждаются значение молитвы и ее место в монастырском распорядке, возможность или невозможность непрестанной молитвы, исполнение суточного богослужебного круга, объем келейного правила, прилежание к молитве братии, внимание к этому вопросу игумена и многое другое. Эта тема многогранна, поскольку духовная жизнь не является просто сводом правил: она есть истинная жизнь и общение с Живым Богом. Молитва в ней подобна дыханию: пока человек дышит, он живет. Не думаю, что смогу сказать что-то новое для тех, кто более искусен в молитвенном делании, поэтому повторю и в меру сил попытаюсь проанализировать сказанное отцами-подвижниками, опыт которых может вдохновить и чем-то послужить для доброй монашеской жизни в наших обителях.

Как известно, можно казаться добропорядочным христианином без глубокого погружения в духовную жизнь. Но перед более честными по отношению к самим себе людьми встает вопрос о цели христианской жизни. Им нередко отвечают так, как когда-то юному Николаю Мотовилову: «Что значит “в чем цель”? Ходи в церковь, молись, кайся и ничего более не придумывай». Но вопрос все же остается. Пройдя через скорбные обстоятельства, Николай Мотовилов встретил на жизненном пути преподобного Серафима, не только объяснившего ему, но и показавшего на собственном примере путь к единению с Богом через тре́звенное молитвенное делание.

Как можно молиться, и в то же время быть полным желчи по отношению к другому человеку? Как фарисей, который исполнил все написанное в законе и был отвергнут Богом? Следовательно, вопрос заключается в том, каким человек предстоит перед Господом. Необходима живая связь с Богом: только тогда не будет внутренней пустоты.

Преподобный Серафим открыл жаждущей душе истинную цель жизни, состоящую в стяжании Духа Святого. Следовательно, главным является не внешнее делание – не количество вычитанных молитвословий, не ставшие для многих путем в прелесть искусственные «приемы», а внутреннее состояние души человека. Тот, кто стремится приобрести смиренное, кроткое и мирное устроение, привлекает благодать Святого Духа и создает прочный фундамент для истинной молитвы.

Святые отцы Церкви называют четыре качества истинной молитвы: неспешность, внимательность, благоговейность и покаянность. Одно из качеств рождает другое, следующее за ним.

«При совершении правила и поклонов, – пишет святитель Игнатий (Брянчанинов), – никак не должно спешить; должно совершать правило и поклоны с возможною неспешностью и вниманием. Лучше менее прочитать молитв и менее положить поклонов, но со вниманием, нежели много без внимания» [1].

Преподобный Серафим говорит о внутреннем внимании: «В молитве внемли себе, то есть ум собери и соединяй с душою. Сначала день, два и множае твори молитву сию одним умом, раздельно, внимая каждому особо слову. Потом, когда Господь согреет сердце твое теплотою благодати Своея и соединит в тебе оную в един дух, тогда потечет в тебе молитва оная беспрестанно и всегда будет с тобою, наслаждая и питая тебя» [2].

Когда молящийся с благоговением человек осознает, Кому он предстоит, то у него рождается чувство собственного недостоинства и покаяния.

Рассуждая о качествах молитвы, мы понимаем, что духовная жизнь имеет свою постепенность и возрастные периоды. «Три есть степени преуспевающих в восхождении к совершенству, – говорит преподобный Никита Стифат, – очистительная, просветительная и таинственная, или совершительная. Первая свойственна новоначальным, вторая – средним, третья – совершенным» [3]. По данным степеням духовной жизни совершенствуется и молитва.

Преподобный Нил Синайский, вместе с другими Отцами, называет три степени духовного преуспеяния в молитве и определяет их как «молитва прерываемая, непрерываемая и совершенная».

«Молитва, прерываемая помыслами (низшая)… далека от устроения, подобающего молящемуся. Такой не слышит сам себя, туда и сюда носясь мыслию и не помня, какие произносит слова» [4], – пишет преподобный Нил.
Вторая, более высокая, молитва совершается, «когда произносятся слова, а ум с умилением следует за оными, и знает, к Кому обращает прошение» [5].

Высшая же молитва совершенных «есть некое восхищение ума, всецелое отрешение его от чувственного, когда неизглаголанными воздыханиями духа приближается он к Богу» [6].

Достижение каждой степени сопровождается трезвением, усиленным подвигом и трудом. Но это не тот «подвиг», который от ревности не по разуму налагают на себя, копируя прочитанное, некоторые новоначальные. Правильная духовная и молитвенная жизнь возможна только в русле исполнения евангельских заповедей. В одной из своих проповедей приснопамятный архимандрит Кирилл (Павлов) сказал: «Как нет ни одного имени под Небом, данного нам, которое могло бы нас спасти, кроме имени Иисуса Христа (Ср. Деян. 4:12), так нет и другого учения во всем мире, которое бы указывало прямой путь для достижения вечного блаженства и земного благополучия, кроме учения Евангельского». Отец Кирилл справедливо заметил, что мы редко, а может быть и никогда по-настоящему не сверяем свою жизнь, «противопоставив себе как зеркало совершенный образ Христа Спасителя, запечатленный нам в Евангелии» [7]. Преподобный Иустин (Попович) говорил, что монах – это исполненное Евангелие. Чем ближе мы к этому идеалу, тем угоднее Богу наша молитва.

Молитвенному деланию можно научиться только «во мнозе совете» – не в совете многих, как пояснил преподобный авва Дорофей, а в частом обращении за советом и благословением к одному духовному наставнику и в исполнении его слов [8].

Восхождению на первую ступень сопутствуют отсечение своей воли, борьба за чистоту молитвы и отгнание помыслов. Новоначальному очень трудно сосредоточиться, поэтому для него предпочтительнее произносить молитву вслух. Он учится молиться не только на келейном правиле или участвуя в богослужении, но и при совершении всякого дела. Там, где требуется труд не умственный, а физический или механический, он старается читать вслух молитву Иисусову, молитвы Божией Матери, Ангелу-хранителю, святым.

Святитель Феофан Затворник советует в отношении прочитываемых на правиле молитв: «Потрудитесь в свободное время почитать их все, обдумать и обчувствовать, чтобы, когда станете читать их на молитвенном правиле, вам известны были святые помышления и чувства, содержащиеся в них. Не то значит молитва, чтобы прочитать только молитвы, но то, чтобы воспроизвести в себе содержание их и так произносить, как бы они шли от нашего ума и из нашего сердца» [9]. Далее святитель Феофан рекомендует заучивать молитвы и псалмы на память. Здесь он говорит об опыте древних подвижников. «Когда идешь за водою, или путешествие совершаешь, – советует преподобный Антоний Великий, – читай псалмы на память и размышляй» [10]. Из слов святого следует, что еще одним помогающим молитве деланием является Богомыслие, совершаемое в русле творений и толкований святых отцов и учителей Церкви.

На второй духовной ступени молитва становится более внимательной. Мысли молящегося менее рассеиваются и более заключаются в словах молитвы. Познавая свою немощь и преуспевая в смирении, молящийся усваивает святоотеческие слова, которые становятся его собственными, то есть выражают то, что переживает он сам. Молитва во время трудов становится внутренней и соединяется с доброделанием. Творя дело Божие, подвизающийся внимательно и от всего сердца обращается ко Господу, перед Которым ходит и предстоит. Если человек правильно подвизается под руководством духовного наставника, его молитва со временем может стать не только внимательной и благоговейной, но даже умно-сердечной.

На третьей (высшей) степени, достигается молитва таинственная, а потому неизреченная. Трезвение и аскетический труд приобретают особый характер. Подвижнику открывается суть вещей, он издалека различает приближающиеся помыслы и совершенно отлагает даже благие, как беспристрастный к ним и желающий непрестанно пребывать только с Богом. Наполненный Божественной любовью, подвижник созидает и вокруг себя Царствие Божие. Его любовь чувствует всякое создание, примером чему служат преподобные Сергий, Серафим и многие другие святые угодники.

Истинная молитва вызывает сильную отрицательную реакцию вражией силы. Борьба и подвиг продолжаются на всех духовных степенях. Ждать, что когда-нибудь наступит покой от духовной брани – значит обольщать самого себя. Но, с новым витком борьбы, по благодати Божией, силы подвижника укрепляются, отношение к происходящему меняется, поскольку в душе возрастает мир и крепнет упование на Бога, а опыт преумножается.

Прежде чем приступить к молитве и обратиться к Богу, молящийся должен создать в себе самом мир и покаянное настроение. Поэтому совершающие келейную молитву перед богослужением и приходящие в храм до начала службы имеют лучшую возможность настроить себя и подготовить к богослужению. Особенно следует освящать молитвой утреннее время. «Ловите утренние часы, – советует святой праведный Иоанн Кронштадтский, – это часы как бы новой обновленной временным сном жизни. Они указывают нам отчасти на то состояние, когда мы восстанем обновленные в общее утро Невечернего дня Воскресения, когда разрешимся от этого смертного тела» [11].

Молитвенное правило существует для того, чтобы направить душу правильно и свято поклоняться Отцу в духе и истине (Ин. 4:23). Поэтому главнейшей молитвой является та, которая изложена в православных молитвословах, канонниках и других богослужебных книгах, то есть определенная и благословленная Православной Церковью. «Не дерзни приносить Богу многоглагольных и красноречивых молитв, тобою сочиненных, как бы они ни казались тебе сильны и трогательны, – пишет святитель Игнатий, – они – произведение падшего разума, и будучи жертвою оскверненною, не могут быть приняты на духовный жертвенник Божий» [12].

Обратиться же к Богу своими словами мы можем, но немногословно и в простоте сердца, прося Его простить, помиловать и помочь нам во всяком деле.

«Хорошо на молитве сказать несколько своих слов, дышащих горячею верою и любовью ко Господу… И как приятен бывает Господу этот наш собственный лепет, исходящий прямо от верующего, любящего и благодарного сердца» [13], – говорит о своем опыте святой праведный Иоанн Кронштадтский.

«Совершать правило в положенные часы обращается в навык, в необходимую естественную потребность, – пишет святитель Игнатий. – При оставлении правила, и даже при одном сокращении его, непременно нападает на подвижника смущение». Поэтому наставникам нужно помнить, что правило необходимо избирать и увеличивать соответственно духовным силам чад во Христе: «Молитвенное правило для человека, а не человек для правила: оно должно способствовать к достижению духовного преуспеяния, а не служить бременем неудобоносимым, сокрушающим телесные силы и смущающим душу» [14] .

В итоге всего вышесказанного о молитве, невольно возникает вопрос: а насколько реален молитвенный подвиг сейчас? Многие склонны думать, что все это было возможно в древние времена и написано не для них, а для святых. Несомненно, что должная молитва приобретается долговременными трудами и подвигами. Нужно учитывать также и то, что, по словам преподобного Иоанна Лествичника, «удивляться трудами… святых есть дело похвальное, ревновать им спасительно; а хотеть вдруг сделаться подражателем их жизни есть дело безрассудное и невозможное» [15].

Но если близкие к нашему времени и современные нам подвижники достигали высот в молитве, то и для нас это реально. Многие из нас читали о том, какой была молитва новомучеников в тюремном и лагерном заключении, где не было предусмотрено никаких условий для молитвенного делания; каких высот достигали наши современники, подвизавшиеся в советское время в атеистическом государстве. И в нашем непростом мире, среди наших современников есть много примеров для подражания, ибо помогающий им Христос вчера и днесь Той же и во веки (Евр. 13:8).

«Будь мужественным, – призывает преподобный Иоанн Лествичник, – и Сам Бог будет твоим Учителем в молитве. Нельзя словами научиться зрению, ибо это есть природная способность; так и благолепие молитвы нельзя познать от одного учения» [16]. Преподобный Иоанн говорит о том, что Бог дает молитву молящемуся, трудящемуся в молитве, а не рассуждающему и мечтающему о ней. Сказать, что значение этого делания велико – ничего не сказать, потому что человек, желающий жить с Богом и в Боге, не может не молиться, пусть вначале он не умеет или плохо умеет обращаться ко Господу. Но его душа, которая по природе христианка, все равно влечет его к Богу и к молитве.

Преподобный Серафим говорил Мотовилову: «Всякая добродетель, творимая ради Христа, дает благодать Духа Святого, но более всего дает молитва, потому что она как бы всегда в руках наших, как оружие для стяжания благодати Духа. Захотели бы вы, например, в церковь сходить, да либо церкви нет, либо служба отошла, захотели бы нищему подать, да нищего нет, либо нечего дать; захотели бы и другую какую-либо добродетель ради Христа сделать, да сил нет, или случая сыскать не можно. А до молитвы уже это никак не относится: на нее всякому и всегда есть возможность – богатому и бедному, и знатному, и простому, и сильному, и слабому, и здоровому, и больному, и праведнику, и грешнику» [17].

Успех любого духовного делания заключается в том, чтобы не подвизаться самочинно, а стараться преуспевать в послушании и стяжать дух Христова смирения.

Хотелось бы завершить мое сообщение такими словами преподобного отца: «Долго пребывая в молитве, и не видя плода, не говори: я ничего не приобрел. Ибо самое пребывание в молитве есть уже приобретение; и какое благо выше сего, прилепляться ко Господу и пребывать в непрестанном общении с Ним» [18].

Благодарю вас за внимание.

_______________________________________________________________________________

[1] Игнатий (Брянчанинов), свт. Аскетические опыты. Т. 2. – М.: Правило веры, 1993. С. 174.
[2] Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря. – СПб.: Типография М.М. Стасюлевича, 1903. С. 340.
[3] Добротолюбие. Т. 5. – М.: Типо-Литография И. Ефимова, 1900. С. 151.
[4] Добротолюбие. Т. 2. – М.: Типо-Литография И. Ефимова, 1895. С. 229.
[5] Там же.
[6] Там же.
[7] Архимандрит Кирилл (Павлов). Проповеди. О вере христианской и жизни по Евангелию. – М.: Московское подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 1999. С. 38.
[8] Авва Дорофей, прп. Душеполезные поучения. О том, что не должно полагаться на свой разум. – Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1900. С.70-71.
[9] Феофан Затворник (Говоров), свт. Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться. – Л.: Редакционно-издательское объединение «Санкт-Петербург», 1991. С. 171.
[10] Добротолюбие. Т. 1. – М.: Типо-Литография И. Ефимова, 1895. С.104.
[11] Иоанн Кронштадтский (Сергиев). Моя жизнь во Христе. СПб., 1893. Т. 1. С. 20.
[12] Игнатий (Брянчанинов), свт. Аскетические опыты. Т. 2. – М.: Правило веры, 1993. С.171.
[13] Иоанн Кронштадтский (Сергиев). Моя жизнь во Христе. – СПб.: Издание П.П. Сойкина, 1903. Т. 1. С. 196.
[14] Игнатий (Брянчанинов), свт. Аскетические опыты. Т. 2. – М.: Правило веры, 1993. С. 174–175.
[15] Иоанн Лествичник, прп. Лествица. Слово 4:42.
[16] Иоанн Лествичник, прп. Лествица. Слово 28:64.
[17] Беседа прп. Серафима Саровского с Н.А. Мотовиловым о цели христианской жизни. Цит. по: Вениамин (Федченков), митр. Всемирный светильник. – М.: Дар, 2007. С. 153.
[18] Иоанн Лествичник, прп. Лествица. Слово 28:29.