Свято-Троицкий Серафимо-Дивеевский монастырь

Мы купили дом в Тверской области, в глухой деревне. Сразу познакомились
и подружились с семьей местных старичков – Крыловыми. Дядя Миша был
в свои семьдесят богатырского сложения, рослый, с копной густых русых волос. Называл себя мэром деревни, потому что хранил у себя ключи от всех пустующих зимой домов, которые ему отдавали сами дачники «на всякий случай». Его жена Эля – всегда с улыбкой, жизнерадостная, сохранившая красоту лица даже в преклонном возрасте. В любое время года одна через глухой лес она могла пройти 15 км в соседнюю деревню в гости к своим родственникам. А собирая клюкву на болоте, крикнуть вышедшему прямо на нее секачу: «Ну, че тебе надо?! Думал, напугал? Пошел отсюда! Здесь я ягоды беру!»
В затянувшуюся засуху в советское время, не боясь исключения из колхоза, она выносила из избы икону Пресвятой Богородицы и шла с другими такими же решительными бабами крестным ходом вокруг деревни. Когда мы уезжали
в город, Крыловы обязательно провожали нас до машины, и Эля всегда говорила просто и твердо: «Ну, с Богом!» Так, с Богом, они и жили: трудились от зари до зари, вырастили троих детей, мирились с несправедливостью палочек-трудодней. А кормил их Бог: картошечкой с огорода, грибками и ягодками из леса, рыбкой – из реки; корова своя да овечки были.

Только потом, когда их не стало, мы поняли, с какими удивительными людьми свела нас жизнь. Это были еще те патриархальные крестьяне, которые хранили лучшие традиции русской деревни, несмотря ни на какую бытовую круговерть
и трудности. Им были присущи хлебосольство, бескорыстие, широта души, любовь к людям, которая проявлялась в живой готовности всегда помочь, помочь как-то легко и незаметно.

Помню последний разговор с Элей. Она стояла, прислонившись
к покосившемуся забору у крайнего пустующего дома. С этого места видна вся деревня. Была поздняя осень, дул пронизывающий холодный ветер, но Эля будто не замечала холода, смотрела, задумавшись, вдаль. Я бросила свои дела
и подошла к ней: «О чем задумались глубоко?» Она улыбнулась грустно: «Так… Вот деревня снова пустеет…» И такая боль была в ее глазах. Сейчас мне кажется, стояла она тогда и молилась за свою умирающую родную деревеньку, где раньше кипела жизнь, а теперь выл пустой ветер.

Началось возрождение деревни с часовни. Стояла раньше на берегу реки часовенка, в советское время была она заброшена, во время войны свозили туда разный пойманный СМЕРШем люд: кого без документов на лесной дороге взяли, кого с ружьишком на охоте застукали, кто-то на дезиртира походил – всех в часовню «до выяснения». Оттуда и на расстрел возили. Получается, что кто-то в этой часовне последние часы своей жизни провел. Место мученичества…

К девяностым годам осталась от часовни одна покосившаяся стеночка
с оконным проемом. Березка, которая рядом растет, упасть ей не дала, поддержала. И вот всем, кто ходил мимо, кто приезжал сюда отдыхать на лето из Москвы, из Питера, как-то одновременно пришла мысль: хорошо бы восстановить часовню.

Стали искать старые фотографии, на которых могла быть часовня. Но ничего найти не могли. В это время один дом в деревне купили москвичи. Новая хозяйка стала убираться и наткнулась на старый фотоальбом. Посчитав, что нехорошо разглядывать чужие снимки, она положила альбом на стол – и в этот момент одна из фотографий вылетела и упала на пол. На фотографии была изображена… старая часовня. В тот же день фото обошло всех жителей – теперь мы узнали, какой была прежняя часовня. Это случилось 2 августа, в день Илии Пророка – в престольный праздник нашей деревни! Все восприняли такое чудо как Божие благословение

В любом деле должен быть человек, который берет на себя роль организатора. Нашелся такой человек и у нас. Зовут его Петр. Символично: ведь именно апостол Петр стал краеугольным камнем Церкви Христовой. А наш Петр стал основанием и главным двигателем восстановления часовни. Он поставил большой поклонный крест на месте будущей часовни, и отец Александр из соседнего села Рождество вместе со всеми желающими частенько служил здесь молебны. Постепенно стали собираться средства, деньги жертвовали и те, кто живет в деревне, и приезжающие гости, а иногда и посторонние люди.

Петр сам сделал фундамент для будущей часовни, собрал местных плотников, которые поставили сруб. Одна из первых икон, которую пожертвовали в часовню, была икона преподобного Серафима Саровского, привезенная из Дивеева. Также оказалась у нас и земелька со святой Богородичной Канавки, которую заложили в фундамент будущей часовни. Когда делали площадку под фундамент, нашли старинный каменный крест с высеченным внутри крестом. Такие кресты ставили на могилах христиан примерно в XII-XIII веках. Так что место у часовни памятное – бывшее кладбище на высоком берегу реки Шлина. А внизу, прямо из горы, бьют три ключа с чистейшей водой, которые впадают в реку.

В 2011 году появилась у нас еще одна святыня – пояс Пресвятой Богородицы, который привезен был к нам в деревню также из Дивеева. Его прикрепили
к Иверской иконе Божьей Матери, и к святому Поясу теперь всегда можно приложиться.

Освятили часовню 12 сентября 2012 года в честь Пресвятой Богородицы, Ее Иверского образа. На освящении было три священника, один из которых – иеромонах. И собрались они ради нашей маленькой 3х4 метра часовенки,
в крошечной захолустной деревеньке. Разве не чудо?

А однажды обнаружилось, что наш Петр прокладывает вокруг деревни Богородичную тропинку, идя по которой можно будет читать 150 раз молитву Пречистой Матери, как в Дивееве. Тут и вспомнились слова, которые в 2009 году, беря интервью у Дивеевской игумении Сергии, довелось мне услышать: «Надо продолжать Канавку туда, откуда вы приехали, чтобы вся территория нашей страны была испещрена молитвой Царице Небесной. Это будет великий столп, ограждающий всякого человека от действия вражия».

Кто-то, глядя на труды Петра, задает один и тот же вопрос: «Зачем тебе это надо?» Он отвечает коротко: «Хочется что-то сделать для Бога». Еще 20 лет назад был этот Петр обычным пьющим деревенским мужиком – и вот такое преображение. Действительно, у Бога все возможно.

Недалеко от нас находится деревня Жабны – родина преподобного Нила Столобенского. Сейчас здесь Никольский скит Нило-Столобенской пустыни.

– Радость моя! Как я рад тебя видеть! – этими серафимовскими словами всегда встречает в скиту своих гостей иеромонах Лаврентий (Михалев). Отец Лаврентий – начальник скита и пока единственный монах, который живет здесь постоянно, мужественно перенося все лишения российской глубинки. Он приехал сюда в 2006 году. За десять лет его трудами выстроена большая деревянная часовня над заброшенной могилой родителей преподобного Нила, восстановлен фасад старой Никольской церкви, почти полностью разрушенной в советское время, а на колокольне звонят колокола. Но первый храм, в котором начали совершаться богослужения, батюшки Серафима Саровского, так и остался в обычной избе.

– Этот храм – чудо чудное! – улыбается отец Лаврентий. – Хотели освятить его в честь Николая Чудотворца, потому что скит-то Никольский. И вот мое духовное чадо Ирина купила специально для этого храма икону святителя Николая – тканную такую, на ковре. Привозим, разворачиваем – а на ковре… образ преподобного Серафима Саровского. Так храм и освятили в его честь.

Может быть, неверующий человек скажет: «Простая случайность». Но верующий подумает иначе: «Промысел Божий».

Не случайно и то, что и настоятель храма Рождества Богородицы протоиерей Александр из села Рождество, к приходу которого относится наша часовня, особую любовь имеет именно к Дивееву.

– Дивеево для меня впервые открыла моя жена, – рассказывает отец Александр. – Мы поехали туда сразу после венчания – это было наше свадебное путешествие. Меня тогда поразило, что весь монастырь – как один большой храм, потому что служба транслируется на улицу, и люди молятся везде. Даже если ты не находишься внутри храма – ты все равно присутствуешь на службе.

Однажды на семью отца Александра обрушилось испытание. Они ждали второго сына, когда матушка серьезно заболела. Врачи предупредили: не надейтесь, ребенка вы не выносите. Молились всей семьей, матушка просила преподобного Серафима о помощи и исцелении. Дала обет святому. И когда у них благополучно родился сын, мальчика назвали Серафимом. Сейчас он помогает своему отцу на службах в храме Рождества Богородицы. Здесь есть старинная икона «Умиление» Божьей Матери, как в Дивееве, и икона преподобного Серафима, которую пожертвовала храму местная старушка. А в Дивеево отец Александр ездит теперь со всей своей семьей. Это их любимое место.

– Очень хочется бывать там регулярно, ну, хотя бы раз в год, – говорит батюшка, – после поездок туда чувствуешь особенный молитвенный настрой, молиться хочется. И особенный след остается в душе. Дивеево ведь такое замечательное место на земле; оно – как особое государство.

В конце XIX века Дивеевский монастырь посетил правящий архиерей Иоанникий. Пораженный грандиозным размахом обители, он воскликнул: «Это область, раскинувшаяся на целых три версты!» Сегодня это уже не просто область, а более значительное явление, простирающее свое духовное влияние на самые удаленные места по всей России.

…Раннее утро. Деревня просыпается. Над осенним лесом встает яркое солнце. Я вижу в окно, как Петр идет с Богородичной молитвой по тропинке, которая огибает нашу деревню. И на душе становится тепло. Сегодня воскресенье – и мы с моим младшим сыном девятилетним Ваней бежим в часовню читать акафист батюшке Серафиму. После акафиста сын звонит в большой колокольчик, который висит у нас в часовне; он тоже привезен из Дивеева. У сына есть одна давняя мечта: стать звонарем. Когда мы выходим из часовни, он неожиданно говорит:

– А знаешь, какая у меня самая любимая молитва?

– Какая?

– А вот которую мы с тобой сейчас читали – батюшке Серафиму.

Он говорит это с такой радостью, что веснушки на его лице светятся. А я невольно вспоминаю слова из акафиста преподобному Серафиму: «Всех любовью своей объял». И это не просто красивая метафора, а счастливая реальность, за которую мы благодарны Богу.

Дивеевская обитель
Светлана Федулова,
деревня Заречье Тверской области