Дмитрий Анатольевич, есть такое мнение, что творчество родственно вере, это так?

Если творчество возвращается обратно к Богу, то тогда оно является частью веры. Человек может превратить веру в источник силы, действия.

А вера – это открытие?

Для меня было открытие. С удивлением, радостью и благодарностью я обнаружил ее в себе и в определенный момент жизни спасся таким образом в очень трудную пору моей жизни. Вера привела меня к тайне бытия, к тайне жизни и смерти.

Что Вы открыли в себе, благодаря вере?

Огромное количество грехов. Это самое главное, что я в себе открыл, и понимание, что с грехами очень сложно бороться. Ну, и, конечно радость, от того, что можно спастись.

Сергей Маковецкий как-то сказал, что актеры – очень совестливые люди. Вы разделяете это мнение?

Нам на сцене, на съемках фильма необходимо соизмерять свои интересы с интересами и чувствами других людей – своих коллег, зрителей. Если этого не будет, не получится ни спектакль, ни кино. Такая нравственная ответственность перед другими – свойство совестливого человека.

Марк Захаров про вас сказал, что вы много всего делаете: вы и актер, и певец, и каскадер, и автогонщик. И в конце была такая фраза про вас: «Чем он нас еще удивит?» Не может так получится, что Вы нас удивите тем, что перестанете быть актером?

Не думаю, что это произойдет когда-нибудь. Господь мне дал талант, и я понимаю, что мое призвание быть на сцене и в кино и отдавать то, что дано Господом Богом и папой с мамой, и что-то с помощью этого таланта нести людям. Это мое призвание (я не боюсь такого громкого слова), и я буду этим заниматься, пока смогу.

Ради чего вы с супругой взяли актерский студенческий курс, чему хотите научить этих ребят, что вы хотите им сказать?

Очевидно, пришло время, когда нужно что-то отдавать. Главная наша задача – отдать даже не то, что мы имеем в профессии, и чему-то их научить профессионально. Да, мы этим занимаемся, конечно. Но самое важное для нас – помочь им стать человеками. Это гораздо важнее, потому что актерами, конечно, станут не все. А если кто-то станет, то не все состоятся, потому что очень сложно ждать счастливого случая, терпеливо ждать и оставаться в форме. Но постараться помочь им правильно относиться к жизни, и к себе, и к профессии – вот это, наверное, наша основная задача.

Вам это удается? Они вас слышат?

Иногда мне кажется, что они нас слышат, иногда мне кажется, что они глухи. В любом случае мы будем этим заниматься, не ожидая прямого результата. Сеять надо, а всходы будут. И потом, такой радости, которую мы испытываем, работая со студентами, я в жизни не испытывал никогда. Когда радость не от своих собственных успехов, а от того, что у них начинает получаться, и я вижу слезы и улыбки на лицах зрителей, и когда они благодарно в конце спектакля встают и, стоя, аплодируют нашим детям, эта радость ни с чем несравнимая.

А Вам самому интересно быть зрителем?

Да, я люблю быть зрителем, мне это нравится. На спектакле наших студентов, когда они сдавали спектакль по пьесе Арбузова «В этом милом, старом доме», я ловил себя на мысли, что влюбляюсь в тех людей, которых они играют. И когда они сели после спектакля, ожидая критики, у меня стоял комок в горле, и ничего, кроме «я вас люблю», я им сказать не мог.

У вас были роли и очень мужественных людей, и трусливых. Работая над ними, вы наверняка задумывались на такую тему: был человек так себе, потребовалось – и стал героем. Где этот резерв в человеке?

Сложно сказать. Ведь героями часто становятся люди совершенно внешне не впечатляющие и не кажущиеся сильными духом. Наверное, должен быть некий стержень, вера. Если есть ощущение глубинное, ради чего и зачем ты живешь и что есть истинная ценность, то, очевидно, вот это ощущение и дает силу.

Вы умеете уступать?

Сказать, что я умею, научился, – это значит солгать. Я учусь. Учусь, прежде всего, в семье. Любовь предполагает терпение, умение уступать и прощать. Если, действительно, любишь, то не сможешь причинить зло и боль своему ближнему и даже врагу своему.

В чем состоит истинное совершенство человека?

Хороший вопрос. По-моему все ясно. Спаситель нам подал пример. Если будешь жить, и думать, и чувствовать себя все время с Ним рядом – вот это, мне кажется, истинное совершенство.

Все люди хотят жить счастливо и спокойно. Это возможно на земле?

Это будет возможно, очевидно, когда все люди поймут, что природа человека поражена изначально после грехопадения и наша задача – с этим поражением бороться. Все как-то привыкли думать иначе: человек – венец природы, человек – это звучит гордо. И я так жил многие годы. Поэтому понимаю, что с этим бороться очень сложно. 

Вы чувствуете любовь Божию к себе?

Иногда очень чувствую. Сложно различить ее тогда, когда тебе плохо. Когда ударишься башкой обо что-нибудь, так непросто сказать: «Спасибо, Господи». Через какое-то время говоришь, но не всегда. Когда хорошо, тогда, конечно: «Спасибо, Господи, что все хорошо!» Но сейчас я понимаю, что нужно говорить: «Спасибо, Господи, за все».

Творчество – жертвенно?

Я бы не сказал. Творчество – это всегда освобождение и преодоление, в нем есть переживание силы. 

Почему в театральной среде принято говорить об актерской профессии, что это – не работа, а служение?

Очень часто эта профессия вынуждает людей идти на такие жертвы, как, например, отсутствие детей, нездоровье, неимоверные режимы жизни. Часто вхождение в роль происходит в мучениях. Когда я похоронил сына, через три недели мне надо было играть спектакль, в котором я говорю текст: «Я потерял всех своих мальчиков, я потерял всех своих сыновей». И я вынужден был это играть, потому что такова моя профессия. Поэтому в смысле духовного и физического преодоления это не просто работа, а служение. Тому, кто выбрал эту профессию, приходится быть в ней, несмотря ни на что. 

Когда Вы стали кавалером Ордена Почета, это вас впечатлило? Звучит очень значительно: «Кавалер Ордена Почета».  

Я отношусь с благодарностью ко всем правительственным наградам. Но вот у меня есть друг – полковник спецназа разведки главного разведуправления. Прошел две чеченские войны, причем, на первой лишился ступни, восстановился, лечился, на протезе вернулся уже на вторую войну и совершил ряд подвигов. Он совершенно уникальный человек, железный, при этом сохранивший чувство юмора, любовь к жизни, к театру. Я вообще не понимаю, что это за личность такая удивительная. И он тоже получил за один из своих подвигов такой же орден, как я, – «За заслуги перед Отечеством» IV степени. Я понимаю, что это его профессия, которая предполагает необходимость отдавать жизнь и здоровье за родину. Но я не могу соразмерить то, что я сделал в своей профессии, и то, что он. Поэтому я отношусь к своим наградам спокойно и никогда их не надеваю, кроме того момента, когда мне их вручали.

Вы приехали в Дивеево на благотворительный концерт, доходы от которого пойдут на благоукрашение Благовещенского собора, выбрали окошечко для участия в нем. Почему?

Я уже говорил, что в жизни человека наступает момент, когда ему надо начинать что-то отдавать, творить благо. На самом деле мне кажется тот, кто отдает, получает больше, чем те, кому это дается. Я в этом готов участвовать бесконечно, если есть возможность. Меня это только радует. Я попал в Дивеево первый раз. Когда бы сюда приехал? Не знаю. И я сейчас хочу привести сюда свою семью и остаться здесь хотя бы дня на два, чтобы Богородица мне здесь встретилась. Она же здесь каждый день бывает. 

Что дают такие святые места человеку?

В мирской суете, в проблемах, когда ты устал, ты недоспал, ты голодный, встать к иконе и заставить себя прочитать полное правило или Евангелие очень сложно. А здесь – Сам Бог велел. Ты идешь, смотришь на эти храмы, рука поднимается для крестного знамения, спина кланяется. Вот для этого нужны такие места, чтобы остановиться в беге по жизни и вспомнить, что Господь есть и надо с Ним общаться.

Дивеевская обитель