Много на небе светлых звезд, этих искорок ризы Божией, но всех их краше, светлее, ярче солнышко. Много душистых цветов на пажитях и нивах, но всех их лучше, прекраснее, благоуханнее роза. Много рек, ручьев, озер, речек бегут по лицу земли, и все они сходятся, сливаются в безбрежном, огромном, безмерном океане. Много прекрасных ярких камней хранится в недрах земли; там есть сапфиры, изумруды, яхонты, но всех прекраснее, чище, ярче сверкает бриллиант.

И в духовном мире есть и звезды, и камни драгоценные, и цветы на пажитях духовных. Много чудных звезд – песнопений – хранится в Церкви Православной (святоотеческих творений), но все они сходятся в солнце Церкви нашей – в Божественной литургии. Много чудных цветов на пажитях церковных, но всех прекраснее роза – Божественная литургия. Дивны драгоценные камни Церкви нашей – обряды, но всех их ярче блистает бриллиант – Божественная литургия.

Наши предки всегда начинали день с посещения литургии; только отстояв ее, они начинали свои дела житейские. Вот как люди, христиански настроенные, ценили Божественную литургию. Много названий дано ей. Первое – «Пасха» называли ее древние христиане и отцы Церкви. Святой Иоанн Златоуст говорит: «Кто бывает за Божественной литургией, тот уподобляется возлюбленному наперснику Христову, потому что литургия есть Тайная вечеря, и мы, вкушая Святые Тайны, как бы к сердцу Христову припадаем, слышим его биение». Второе название – «трапеза», потому что здесь предлагается нам Небесный хлеб, Тело и Кровь Христовы Животворящие. Третье – Евхаристией, благодарением, называют ее. Четвертое – общением; вот еще одно название литургии, потому что мы в Таинстве причащения вступаем в величайшее общение со Христом, через таинство это Он проникает во все частицы нашего тела. Пятое – обедней называют литургию. Обедня – обед, пир, на который Господин зовет Своих рабов через слуг Своих.

Скажу притчу: один крестьянин имел 100 пудов хлеба и променял его на лохмотья. Скажите, разумно ли он поступил? Нет, не разумно. Как же еще более неразумно поступает тот, кто меняет хлеб жизни Небесной на лохмотья жизни земной. Господь зовет на Вечерю тайную, а он отвечает: на торг нужно идти, огород не убран, полоса не досеяна. Но знает ли он, несчастный, что зерно, которое бросает он в землю во время литургии, выйдет больным, чахлым, не принесет ему плода?

Господь сказал: «Аз есмь хлеб сшедый с небесе». Хлеб этот, Божественное Тело Его и Честная Кровь Его, – святое Причащение, нас укрепляющее, оживляющее, очищающее Причащение, это Солнце правды, освящающее нашу жизнь, согревающее нашу душу.

Божественная литургия есть точный снимок с земной жизни Спасителя. От Вифлеема, куда Пречистая Дева пришла для переписи и где родился Господь, и до Иордана, от Иордана до Гефсимании, от Гефсимании до Голгофы, от Голгофы до Воскресения, от Воскресения до Елеонской горы – все видно в литургии. И хотя мы не принадлежим к числу тех блаженных, которые жили во время пребывания Господа на земле, кои имели величайшее счастье видеть Его лицом к лицу, но, обладая драгоценным даром, оставленным нам Господом, мы почти так же счастливы, как и они.

Как мать иногда ведет дитя за руку, иногда сидит около него и наблюдает за ним, а иногда берет в свои объятия его, ласкает, лелеет и питает, так и Господь во всех службах церковных и в домашней молитве как бы держит нас за руку, наблюдает за нами издали, а в Божественной литургии Он берет нас в Свои объятия, сажает нас с Собой за стол и питает нас от Своей трапезы. Во всех службах, кроме литургии, мы говорим с Господом как бы по телефону, а в Божественной литургии мы говорим с Господом лицом к лицу, мы как бы непосредственно говорим Ему свои нужды, лично благодарим и молимся Ему. Оттого молитва Божественной литургии действенней, чем за какой-нибудь другой службой. Потому за покойников установлено молиться за Божественной литургией. Особенную отраду вносит она в души усопших. Божественная литургия – окно, прорубленное Господом в грешном, неверующем, прелюбодейном мире, в которое входит свежий воздух. Не будь этого окна, верующие задохнулись бы. Божественная литургия есть единственное верное основание, на которое мы должны наматывать нить своей жизни. На что иное намотаешь? На славу? Но это основание гнилое. На богатство? Но это основание непрочное. И что ни назовешь – все непрочно, все гнило. Единственное основание истинное, единственно крепкое есть Божественная литургия.

Пока мы пользуемся благоуханием Божественной литургии, пока мы Христовы, мы сами благодатные – мы благо, хорошее даем другим. Мы носим на себе печать, печать любви Божией, мы родственники Святому Духу Утешителю и можем другим давать утешение. Отвернемся от Христа, не будем посещать Божественной литургии, потеряем этот дар Божий – и сейчас же получим другой дар, не от Христа, а от антихриста, от сатаны, потому что где нет Христа, там не просто пустота, а воздаются дары сатаны; но он не благодатель, а злободатель: злобу, вражду влагает он в сердца своих последователей. Не светлая благодать, любовь Бога Отца, а мрачная ненависть диавола воцаряется над нами, мы делаемся причастными не Богу, а сатане. Горе тому, кто подпустит его даже близко к себе. Вот почему я непрестанно зову к Божественной литургии, она – благость мира, она – любовь вечная, близость Духа Святого.

Была на свете бездна, пропасть страшная, ужасная. Она была темна, потому что в мрак ее не проникало ни одного луча солнца; она была душна, потому что воздух в ней не освежался ни одной струйкой чистого воздуха; она была полна всяких гадов, змей, зловоний. И в этой бездне томились заключенные, томились, полные тоски и скорби. И вдруг в эту пропасть слетел чудный могучий орел. Он распростер свои два крыла и воскликнул: «Вы, все томящиеся в этой бездне, заключенные, тоскующие, задыхающиеся, возьмитесь за мои крылья, держитесь за них крепче, и я вынесу вас на высоту, к солнцу». Поверили заключенные орлу, крепко ухватились за его могучие крылья, и могучий орел понес их из бездны. Все выше и выше поднимался он и те, кто держался за его крылья. Вот уже показалась земля, но орел не останавливался. «Мы уже видим дорогой наш свет, спасибо тебе. Куда же ты еще нас несешь?», – говорили они орлу. «Только держитесь крепче, я понесу вас выше, к самому солнцу». И он стал возноситься все выше и выше. Миновал небо, блистающее лучезарными светилами, пролетел второе небо, достиг третьего, неба небес, но и здесь не остановился, а поднялся к самому престолу Вечного Солнца и здесь, перед лицом Всемогущего, сложил свою ношу.

Этот орел – Христос Спаситель наш. Бездна, откуда Он вывел, – ад, преисподняя, где в цепях и узах сатаны томились заключенные ветхозаветные люди: пророки, праведники и все другие умершие. К ним-то, скорбным, и слетел Орел, потому что орлом называет Его текст Священного Писания. К этим-то страждущим сошел воскресший Господь, когда на земле никто не знал о Его восстании, когда там еще только загорелась заря Воскресения. Он появился – и рассеялся мрак адской бездны. Он появился – и упали врата вечные. Воскресший встал на этих вратах, попирая их и узы ногами.

Но и теперь есть ад, страшный, мрачный, ужасный, непереносимо тяжелый, – ад души. Это тогда, когда душу охватывает тоска одиночества, когда кажется, что ты всеми забыт, оставлен, когда душа погружается в бездну страстей, этих гадов жизни нашей. И в эту-то бездну отчаяния и греха слетает орел – Спаситель, чтобы на Своих мощных крыльях вознести душу к Солнцу Незаходимому. Эти крылья – Пречистое Тело Христово и Честнейшая Животворящая Кровь Его. Кто не знает этого ада, кто не переживал этих минут полного отчаяния, полной оставленности и кто после причащения Животворящих Христовых Таин не получал благодатной помощи и исцеления?

Святой Иоанн Златоуст говорит, что если бы мы даже никогда не вкушали Святых Таин, а только могли бы видеть, как их проносят перед нашими очами, и тогда мы должны были бы благодарить Господа, а мы ведь сподобляемся и вкушать их.

Святые отцы знали великую силу Божественной литургии и исповедовали свое благоговение перед нею. Батюшка преподобный Серафим, когда ему сказали, что трудно ему, больному, ходить к литургии, ответил: «Да я на четвереньках приползу, если уж совсем не будет сил ходить».

«Горе имеим сердца»; «горе» – к высоте, выше земного имеем сердца. Этот возглас призывает нас вознести свое сердце выше всего дольнего, земного, подняться вверх мыслию перед важнейшим моментом в литургии. Хотя бы на это время забудь суету и заботу повседневной жизни. Будь как Ангел, полный мыслию только о Боге и о служении Ему. Ведь здесь сейчас Он присутствует и благословляет тебя. Горе имеим сердца – чтобы благодарить, чтобы прославлять Господа.

Когда в храме поют «Свят, Свят, Свят…» – песнь Серафимскую, священник молится: «С сими и мы блаженными Силами…» – и заканчивает: «Приимите, ядите…» Вот то величайшее благо, которое даровал нам Господь,– Божественная литургия. Вот почему слетаются в храм тьмы тем трепещущих Серафимов – трепещущих потому, что эти силы всегда предстоят так близко престолу Господню, находятся в состоянии трепета восторга любви. А мы, люди, которым дается это благо, мы уходим от него, нам некогда пойти на литургию, мы меняем ее на рынок, на заботы земные.

«Твоя от Твоих», то есть от Твоих рабов, от Твоих людей. «Тебе приносяще» – Тебе приносим – «о всех и за вся». «О всех» можно объяснить так: о всех грехах, о всех беззакониях. Какие великие, какие благодатные слова «о всех» – за всех, за все грехи приносится эта жертва; беззакония всякие смываются пролитой за нас Кровью. Грешник бедный, грехами покрытый, как проказою, грешник, упавший в пропасть страстей, восклони голову, укрепись надеждою, потому что и за твои грехи и неправды возносится Жертва Тайная любви бесконечной Бога к человеку. Вот какое обещание радостное, вот какой дар имеем мы в Божественной литургии. «И за вся» – этими словами выражается благодарение Господу за все Его милости к нам. Мы приносим Тебе дары Твои, Твоей земли, от Твоих рабов с искуплением за все их согрешения и в благодарность за все Твои великие милости и благодеяния. Вот что говорит этот возглас священника.
Теперь посмотрите, как держит священник святую чашу и святой дискос. Вознося их горе, он держит руки, сложенные крестообразно; поднимая возносимые Дары, он как бы закрывает себя знамением креста. Какой здесь глубочайший смысл! Священник – человек, он грешен, как и все, – и он осмеливается приносить эту Страшную Жертву, перед которой трепещут самые Серафимы, самые первые из чинов Ангельских, предстоящих престолу Божию. И трепеща за свою немощь, ужасаяся своей службе, священник, поднимая руки, сложенные крестообразно, как бы говорит: «Нет, Господи, не я, не мои руки нечистые возносят эти Дары, на кресте Твоем я возношу их Тебе, крестом Твоим покрываюсь я, на крест Твой надеюсь я, совершая эту страшную Божественную службу». Это знамение креста освящает священника от всякой скверны и страсти. И покрываясь этим крестом, он безбоязненно стоит перед лицом Того, перед Которым и Серафимы закрываются крыльями.

Вознося чашу горе с возглаголанием: «Твоя от Твоих», священник так молится в тайной молитве, в то время как в храме поют «Тебе поем»: «Еще приносим Ти словесную… службу…» Замечательны слова: «И мили ся деем», то есть делаем себя милыми Господу, близкими, дорогими. Вот как бесконечно велико милосердие Божие. Он позволяет нам считать себя милыми Ему.

Затем священник три раза читает: «Господи, Иже Пресвятаго Твоего Духа…» Затем, знаменуя крестным знамением хлеб, он говорит слова: «И сотвори убо хлеб сей…» Знаменуя вино, говорит: «А еже в чаши сей…» – и, наконец, благословляя и дискос, и чашу, произносит: «Преложив Духом Твоим Святым. Аминь. Аминь. Аминь». Произношение этих трех молитвословий и есть именно страшный момент пресуществления. По учению Церкви, с этого момента на святом престоле возлежит уже не хлеб и вино, но Самое Пречистое Тело Христово и Самая Пречистая Кровь Христова, и священник повергается ниц перед этой Святынею.

С каким трепетом, с каким благоговением должны предстоять мы в этот момент перед лицом Самого Бога. Подумайте только, ведь не кто-либо из святых, не Ангелы Божии, но Сам Господь возлежит перед нами, перед Ним Самим возносим мы молитву. Перед этим чудом с трепетом предстоят Серафимы, на Него с изумлением взирают Херувимы, тьмы тем сил Небесных сходят к престолу, только бы взглянуть на этот дар, полученный людьми от неизреченной любви Божией. Этот момент Божественной литургии – основа всей жизни мира, это – ось жизненного колеса. Как без оси колесо не может двигаться и падает, так и наш мир, страстный, грешный, весь сгнивший от нечистоты и беззакония, погиб бы, разрушился бы, уничтожился бы, если бы не освящался этим великим, таинственным, страшным явлением Божественного Искупителя на престоле в храме.

В этот момент освящается самый престол, и храм, и все молящиеся, освящается площадь вокруг храма, все дома данного прихода и живущие в них, освящается их имущество, труд их, плоды их труда, освящается земля, дающая хлеб и вино для Божественной Жертвы, освящается самый воздух.

Любите же святую литургию, потому что в ней отражается Свет Тихий Христос, любите, потому что только в литургии вы можете узреть, почувствовать Христа.

Святитель Серафим Звездинский

По его книге: Хлеб Небесный. Проповеди, объясняющие смысл Божественной литургии. Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, 2010 г.

Проповеди были произнесены епископом Серафимом (Звездинским) в Серафимо-Дивеевском монастыре в храме во имя иконы Божией Матери «Утоли моя печали» под Тихвинской церковью в 1926-27 годах. Их запись сделала вдова дивеевского благодетеля Татьяна Александровна Арцыбушева, проживавшая в то время в Дивееве.